Литературные переводы

Девушка в колодце
русская народная сказка
Жили — были мужик да баба. А у бабы была падчерица. Она пряла у колодца да и сронила веретешко в воду. Вот домой идет, плачет. А мачеха и говорит:
— «Чего, дура, плачешь?»
— «А я веретешко в воду сронила».
Ну, та ее и давай ругать. Рычала, рычала и говорит:
-«Ступай за веретешком вслед, назад не ворочайся!»
Девушка и пошла да и бросилась в колодец. И пала на луг. Ну, милая моя, и пошла она по лугу. Идет, идет, навстречу ей овечьи пастухи:
— «Девушка, подпаши под нами, подмаши под нами, дадим тебе овечку с баранчиком».
Она подпахала под ними, убрала. Они и говорят:
— «Домой пойдешь — мы тебе доли отдадим».

Она поклонилась и пошла.
Идет дальше — ей навстречу коровьи пастухи:
— «Девушка, подпаши под нами, подмаши под нами, дадим тебе корову с нетелью».
Она подпахала под ними, подмахала. Они и говорят:
— «Спасибо, девушка. Обратно пойдешь — долг не забудем».
Идет она лугом, долгим польем. Навстречу ей жеребцов пастухи:
— «Девушка, подпаши под нами, подмаши под нами!».
Она и им сразу все сделала. Они и говорят:
— «Назад пойдешь — мы тебя не обидим!».
Пошла она дальше и дошла до избушечки, к старику и старушечке. Тут и ее веретешечко. Говорит ей старуха:
— «Должна ты, девушка, веретешечко выкупить, верой — правдой нам год прослужить».
Она и давай служить. И так это она хорошо работала, так это чисто вкруг ходила, что ее хозяева полюбили.
Три года она у них жила, на четвертый соскучила:
— «Отпустите меня», — просит хозяева, — «домой к батюшке».
Они ее и пустили. Именья ей надавали, а как стала она в ворота выходить, так ее всю золотом обсыпало…
Пошла она домой. Навстречу ей пастухи. Дали ей коровку, да овечку, да жеребчика. Пошла она с именьем, вся как есть золотая. Дошла до ворот, а собачка тявкает:
— «Наша дочь пришла, тяу, тяу, именье принесла, тяу, тяу!».
А бабка кричит:
— «Молчи, дрянь, давно черти съели!»
Тут она и входит, вся в золоте, эко! Ну, прознал про то народ, и стал ее сватать. Она за крестьянина не пошла, за дьячка не пошла, за барина не пошла, за дворянина не пошла, а посватал Иван – царевич . За него пошла.
Ух, бабка зла стала. Послала свою родну дочь в колодец, за веретенышком. Та скакнула и пала. Ну, встала и пошла. Идет, идет, навстречу овечьи пастухи:
— «Девушка, девушка, подпаши под нами, подмаши под нами, дадим тебе овечку».
А она груба, зла, и говорит:
— «Вот — те какие! Не за тем я сюда пошла, не по навоз пошла — по имение иду».
И идет. Шла, шла… Навстречу коровьи пастухи:
— — «Девушка, девушка, подпаши под нами, подмаши под нами, дадим тебе нетелку».
— «Не по то пошла — по живот пошла».
И идет. Шла, шла… Навстречу жеребцовы пастухи:
— «Девушка, девушка, подмаши под нами, подпаши под нами».
— «Не для того иду — по золото иду».
Пришла она к избушечке — к старику и старушечке:
— «Отдайте», — говорит, — «мое золото веретенце.( А како оно золото! Просто — деревянно.) Ишь, како дело сболтнула!
А старушка ей и говорит:
— «Ты за веретенцо выслужи!»
Ну, стала она служить, и все неладно, все испортит, ленится да неряшится. Ну, три дня прослужила, на четвертый домой просится. Они ее отпустили, дали ей корзину с добром, и она пошла. Дошла до ворот:
— «Дай» — думает – « в корзину посмотрю!».
А из корзины жабье, да гад, да гнуспармак полез, всю ее заклепил. А с ворот смола полилась. Всю залила. Побежала она домой, прибежала до ворот, а собачка:
— «Тяу, тяу, наша дочь во смоле пришла!».
А бабка ей:
— «Цыц, наша дочь в золоте придет!»
Та вошла, вся в смоле. Мать к ней бросилась, прильнула к ней, так и пропали вместе

Девојка у бунару

(руска народна бајка)

Живели једном муж и жена. У жене беше пасторка. Једнога дана пасторка је прела крај бунара па испусти вретено у воду. Потом пође она кући, а све иде и плаче.
Маћеха јој рече:
— „ Зашто плачеш, гуско једна?“
— „ Упаде ми вретено у воду.“
И маћеха стаде да је грди. Урлала је и урлала, па јој рече:
— „ Хајде, одлази, нађи вретено и без њега се не враћај!“
Девојка оде и баци се у бунар. И, гле, искочи на пашњак! И, драги си мој, оде преко ливаде. Иде тако она, иде, а њој у сусрет иђаху овчари:
— „ Девојко, почисти брабоњке испод нас, опери испод нас, даћемо ти овчицу са овнићем!“
Пасторка почисти, и опра, и уклони. Они јој рекоше:
— „ Врати се – а ми ћемо ти дати заслужену награду.“
Девојка се поклони и пође. Продужи путем, а у сусрет јој иђаху пастири који изводе краве на испашу:
— „ Девојко, почисти балегу испод нас и опери испод нас, даћемо ти краву са јуницом!“
Она почисти и опра. А они јој рекоше:
— „ Хвала, девојко. Врати се – а ми ти нећемо остати дужни!“
Настави она ливадом и широким пољем, а у сусрет јој иђаху пастири који изводе коње на испашу:
— „ Девојко, почисти гнојиво испод нас, опери испод нас!“
Она одмах све одради. А они јој рекоше:
— „ Врати се натраг – а ми те нећемо оштетити!“
Пође девојка даље и дође до кућице у којој живљаху старац и старица. Ту се нађе и њено вретено. Рече њој старица:
— „ Девојко, ти треба вретено да откупиш тако што ћеш годину дана да нас верно и поштено служиш.“
И она стаде да их служи. И тако је она добро радила и тако је о свему бригу водила да је домаћини много заволеше. Три пуне године дана она код њих живљаше, а четврте се куће зажеле.
— „ Пустите ме,“, — мољаше их, — „ господари, да идем кући своме оцу!“
И они је пустише. Свакојаког блага јој надаваше, а како она стаде да излази преко врата, тако је сву злато обасипаше…
И крену она својој кући. У сусрет јој пођоше пастири. Дадоше јој кравицу, и овчицу, и ждребенце. Пође она са богатством, сва златна, каква и јесте.
Дође до своје капије, а псетанце кевће ли кевће:
— „ Наша кћер дође, ав, ав, и богатство донесе, ав, ав!“
А маћеха повика:
— „ Ућути, гаде један, давно њу ђаволи однесоше!“
И гле, она уђе сва у злату! Сазнадоше за то људи и стадоше да је просе. Она не хтеде за сељака, не пође за црквењака, за богаташа не пође, не пође за властелина, а запроси је и Иван – царевић . И за њега и пође.
Ух, како маћеха позелене од зла! Посла своју кћер на бунар да тражи вретено. Девојка скочи и упаде у воду. Потом се подиже и пође. И иде тако она и иде, а у сусрет јој иђаху овчари:
— „ Девојко, девојко, почисти брабоњке испод нас и опери испод нас, даћемо ти овчицу!“
А она онако неотесана, осорна и зла одговори:
— „ Гле ти њих! Нисам ја због тога овамо дошла, нисам ја по ђубриво пошла – ја по богатство идем.“
И крену она даље. Иђаше, иђаше…а у сусрет јој пођоше пастири који изводе краве на испашу:
— „ Девојко, девојко, почисти балегу испод нас и опери испод нас, даћемо ти јуницу!“
-„ Нисам ја због тога овамо дошла – ја сам по благо пошла.“
Настави она путем. Иђаше, иђаше…а у сусрет јој пођоше пастири који изводе коње на испашу:
— „ Девојко, девојко, опери испод нас, очисти гнојиво испод нас!“
— „ Нисам ја због тога пошла – ја по злато идем.“
Дође она пред кућицу старца и старице.
— „ Дајте ми“, — рече, — моје златно вретено!“ ( А како је златно! Напросто – дрвено је.) Види ти њу, молим те лепо, какву је глупост извалила!
Старица њој рече:
— „ Да би добила вретено, треба да нас служиш!“
И стаде она да служи, али не како треба. Све би уништила, ленчарила би и све би испрљала. Тако три дана прослужи, а четврти дан замоли их да је пусте да иде кући. Они је пустише, дадоше јој котарицу са благом и она пође. Дође до врата и помисли:
— „ Дај да погледам у котарицу!“
А из котарице излете жаба крастача, измилеше гмизавци и гамад, излетеше комарци, кукци и муве, и сву је облепише. А са врата смола пљусну и сву је зали.
Отрча она кући, дотрча до капије, а псетанце кевће ли кевће:
— „ Ав, ав, наша кћер сва у смоли дође!“
А маћеха му рече:
— „ Умукни, наша кћер ће сва у злату доћи!“
И она уђа сва у смоли. Мати полете ка њој, привину се уз њу и тако заједно ишчезоше.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,

Белград, Сербия

Рубрика: Творчество авторов | Оставить комментарий

Литературные переводы

Как лиса шила волку шубу

( русская народная сказка о животных)

Идёт волк по лесу. Видит, дятел долбит дерево; он ему и говорит:» Вот ты, дятел, все долбишь и долбишь, работаешь, работаешь, а хатки за свой век построить не можешь!» А дятел волку и говорит:» А ты, волк, все режешь и режешь скот, а кожуха за свой век не сошьешь!» Подумал волк, что дятел правильно ему говорит. Приходит волк к лисе и говорит ей:» Лиса, сшей мне шубу. А я тебе принесу овечек!»
Согласилась лиса.
Вот волк приносит лисе овец: одну, другую, третью, а шубы все нет. А лиса мясо съесть, а шерсть на базаре продаст. Вот, наконец, волк и спрашивает:» Когда же, лиса, шуба готова будет?» А лиса говорит:» Сегодня к вечеру шуба готова будет, надо только на обводы шерсти. Пойди к людскому огороду, там лошадь стоит. Ты зарежь ее и принеси хвост и гриву на обводы!»
Пошел волк и видит лошадь. Подкрался к ней сзади и толко хотел вцепиться в нее зубами, как она ударила волка копытами – и убила насмерть…
И сейчас по снегу волка косточки блестят.

Како је лија вуку бунду шила

( руска народна прича о животињама)

Ишао једном вук по шуми. Одједном угледа како детлић дубe дрво. Вук му рече: „ Ето ти, детлићу, дубeш ли дубeш, радиш ли радиш, а кућицу за читав свој живот нећеш моћи да саградиш!“ Детлић му одговори:“ А ти, вуче, кољеш ли кољеш стоку, а кожух за читав свој живот нећеш моћи да сашијеш!“ Разумеде вук да детлић њему право говори. Дође к лисици и рече јој:“ Хајде, лијо, сашиј ми бунду. А ја ћу теби јањце доносити!“
И лија се сложи.
И тако вук доноси лији овчице: једну, другу, трећу, а бунде нема па нема. А лија би сваки пут месо појела, а вуну би на пазару продала. И једнога дана упита вук лију:“ Па добро, лијо, када ће бунда већ једном бити готова?“ А лија одговори:“ Вечерас ће бити готова, само ми треба још вуне за обрубљивање. Иди ти на људску окућницу. Тамо ћеш наћи коња. Закољи га и донеси ми реп и гриву за обрубљивање!“
Оде вук на окућницу и угледа коња. Дошуња се до њега и таман кад хтеде да га закоље зубима, а коњ га удари копитама – и уби га…
И дан – данас по снегу се беласају вукове кошчице.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

Беззаботная жена

( русская народная сказка)

Жили – были муж с женой. Жена была баба ленивая и беззаботная, да к тому еще и большая лакомка: все проела на орешках да на пряничках, так что наконец осталась в одной рубахе, и то в худой – изорванной.
Вот подходит большой праздник, а у бабы нечего и надеть, кроме этой рубахи. И говорит она мужу:
— Сходи – ка, муж, на рынок да купи мне к празднику рубаху.
Муж пошел на рынок, увидал, что продают гуся, и купил его вместо рубахи.
Приходит домой, жена его и спрашивает:
— Купил мне рубаху?
— Купил, — отвечает муж, — да только гуська.
А жена недослышала и говорит:
— Ну и узка, да изношу!
Сняла с себя изорванную рубаху и бросила в печку.
А потом и спрашивает:
— Где же рубаха? Дай я надену.
— Да ведь я сказал, что купил гуська, а не рубаху.
Так и осталась баба без рубахи, нагишом.

Безбрижна жена

( руска народна шаљива прича)

Били муж и жена. Жена бејаше проста, лења и безбрижна, а при томе још и велики сладокусац: била је тата – мата за орашчиће и медене колачиће тако да на крају остаде само у једној кошуљи, и то бедној и одрпаној.
И ево приближава се велики празник, а жена нема шта да обуче. Рече она мужу:
— Хајде, мужу, иди на пазар и купи ми за празник кошуљу.
Муж оде на пазар и угледа како се продаје гусак па купи њега уместо кошуље.
Дође муж кући, а жена га упита:
— Јеси ли ми купио кошуљу?
— Купио, — одговори муж, — али само гуска.
А жена пречу и рече:
— Ако је и уска, износићу је!
Скиде жена одрпану кошуљу и баци је у пећ. А затим упита мужа:
— Па где је та кошуља? Дај ми је да је обучем.
— Та ја већ рекох да сам купио гуска, а не кошуљу.
Тако жена остаде без кошуље, гола голцата.

— перевод с русского языка на сербский –
Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

Белая уточка

( русская народная сказка)

Один князь женился на прекрасной княжне. Не успел он на нее наглядеться, не успел с нею наговориться, не успел ее ласковых речей наслушаться, а уж надо было им расставаться, надо было ехать в дальный путь, покидать жену на чужих руках. Что делать! Говорят, век, обнявшись, не просидеть.
Много плакала княгиня, много князь ее уговаривал, заповедал ее не покидать высока терема, не ходить на беседу, с дурными людьми не ватажиться, худих речей не слушаться. Княгиня обещала все испольнить. Князь уехал, а она заперлась в своем покое и никуда не выходит, ни с кем не видится.
Много ли, мало ли времени проходит, скоро и князю надо бы воротиться. Все тоскует княгиня, как вдруг пришла к ней женщина, с виду такая простая и ласковая. А была это злая ведьма, и задумала она погубить молодую княгиню.
Стала она ее уговаривать:
— Что ты все скучаешь? Хоть бы на божий свет поглядела, хоть бы по саду прошлась, тоску размыкала, голову освежила.
Долго княгиня отговаривалась, не хотела выходить, наконец подумала, что по саду походить не велика беда, и пошла.
В саду разливалась ключевая хрустальная вода.
— Что, — говорит ведьма, — день такой жаркий, солнце палит, а водица студеная – так и плещет. Не искупаться ли нам?
— Нет, нет, я не хочу! – говорит княгиня, а потом и подумала:» Ведь искупаться не беда, от этого ничего не будет» — скинула сарафанчик да и прыгнула в воду.
Только она окунулась, ведьма и ударила ее по спине. « Плыви ты», говорит, « белой уточкой!» И поплыла княгиня белой уточкой.
Ведьма тотчас обернулась княгинею, нарядилась в ее платье, надела княжеские уборы и села поджидать князя. Только щенок вякнул, колокольчик звякнул, она уж бежит навстречу, бросилась к князю, целует, милует. Он обрадовался, сам руки протянул и не распознал ее.
А белая уточка нанесла яичек, из тех яичек народились мальчики, два крепких, здоровеньких, а третий не удался – хил да слаб, совсем заморышек. Она их вырастила, стали они по реченьке ходить, злату рыбку ловить, лоскутики сбирать, кафтаники сшивать, да и выскакивать на бережок, да поглядывать на лужок.
— Ох, не ходите туда, дети! – говорила мать. Дети не слушали. Нынче поиграют на травке, завтра побегают по муравке, дальше – дальше, и забрались на княжий двор.
Ведьма чутьем их узнала, зубами заскрипела. Вот она позвала деточек, накормила, напоила и спать уложила, а сама велела разложить костры, навесить котлы, наточить ножи.
Легли два братца и заснули – заморышка, чтоб не застудить, велела им мать в пазушке носить – заморышек – то и не спит, все слышит, все видит.
Ночью пришла ведьма под дверь и спрашивает:
— Спите вы, детки, или нет? Заморышек отвечает:

Мы спим – не спим, думу думаем,
Что хотят нас всех порезати,
Огни кладут калиновые,
Котлы высят кипучие,
Ножи точат булатные!

« Не спят» — думает ведьма. А у нее была припасена рука мертвеца, если обвести ею спящих, то станет их сон непробудным. Вот ушла она, походила – походила да и опять под дверь:
— Спите, детки, или нет? Заморышек опять говорит то же:

Мы спим – не спим, думу думаем,
Что хотят нас всех порезати,
Огни кладут калиновые,
Котлы высят кипучие,
Ножи точат булатные!

« Что же это все один голос?» — подумала ведьма, отворила потихоньку дверь и видит, что оба брата спят крепким сном. Она обвела их мертвой рукой – они и померли.
Поутру белая уточка зовет деток – детки нейдут. Зачуяло ее сердце, встрепенулась она и полетела на княжий двор.
На княжьем дворе белы, как платочки, холодны, как пласточки, лежали братцы рядышком. Бросилась она к ним, крылышки распустила, деточек обхватила и материнским голосом завопила:

Кря – кря, мои деточки!
Кря – кря, голубяточки!
Я нуждой вас выхаживала,
Я слезой вас выпаивала,
Темну ночь не досыпала,
Сладок кус не доедала!

— Жена, слышишь небывалое? Утка приговаривает!
— Это тебе так чудится! Велите утку со двора прогнать! Ее прогонят, она облетит да опять к деткам:

Кря – кря, мои деточки!
Кря – кря, голубяточки!
Погубила вас ведьма старая,
Ведьма старая, змея лютая,
Змея лютая, подколодная.
Отняла у вас отца родного,
Отца родного – моего мужа,
Потопила нас в быстрой реченьке,
Обратила нас в белых уточек,
А сама живет – величается!

« Эге!» — подумал князь и закричал:
— Поймайте мне белую уточку!
Бросились все, а белая уточка летает и никому не дается. Выбежал князь сам, она к нему на руки пала.
Взял он уточку за крылышко, а ведьма оборотила ее веретеном. Князь догадался, переломил веретено надвое, один конец бросил перед собой, а другой позадь себя и говорит:
— Стань белая береза у меня позади, а красная девица впереди!
Белая береза вытянулась у него позади, а красная девица стала впереди, и в красной девице князь узнал свою молодую княгиню. Обняла она его и все ему рассказала.
Стал князь с княгиней думать да гадать, как оживить деток. Поймали сороку, подвязали ей два пузырка, велели в один набрать воды живящей, в другой говорящей. Сорока слетала, принесла воды. Сбрызнули деток живящей водой – они встрепенулись, сбрызнули говорящею — они заговорили.
И стала у князя целая семья, и стали все жить – поживать, добро наживать, худо забывать.
А ведьму привязали к конским хвостам и размыкали ее кони по чистому полю: где оторвалась нога – там стала кочерга, где рука – там грабли, где голова – там куст да колода. Налетели птицы – мясо поклевали, поднялися ветры – кости – разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти.

Бела паткица

( руска народна бајка)

Ожени се један кнез прекрасном кнегињицом. Не стиже ни да је се нагледа, ни да се са њом наразговара, ни да се наслуша њених нежних речи, а дође време да се растају. Требало је да путује на далеке путе и да жену остави на туђој бризи. Шта да се ради! Кажу, ако срећу не сретнеш, нећеш је стићи.
Кнегињица је много плакала, а кнез је дуго саветовао. Нареди јој да не напушта кулу високу, да се у разговоре не упушта, да се у коло са лошим људима не хвата, да речи погане не слуша. Кнегињица обећа да ће се свега придржавати. Кнез отпутова, а кнегињица се повуче у свој мир и никуда не излази и ни са ким се не виђа.
Не прође много времена, а већ је требало и кнез да се врати. Тугује ли тако, тугује, кнегињица, кад одједном дође једна жена, на први поглед тако једноставна и умиљата. А то беше зла вештица која науми да уништи младу кнегињицу.
Поче она да је саветује.
— Зашто ти тако чамиш? Лепо би било да погледаш бели божји свет, да по врту прошеташ тугу да ублажиш, главу да расхладиш.
Дуго се кнегињица изговараше, не хтеде да излази, али на крају помисли да није велики грех шетати по врту, и изађе.
По врту се просипаше изворска вода, чиста и блистава попут кристала.
— Видиш, — рече вештица, — дан је тако врео, сунце пече, а водица студена – тако запљускује. Зар не би било лепо да се овде окупамо?
— Не, не, нећу! – рече кнегињица, а затим помисли: „ Та није грех окупати се, од тога ништа не може да ми буде“ – па скиде хаљиницу и скочи у воду.
Још се она добро ни не загњури, а вештица је удари по леђима. „ Пливај ти“, рече, „ као бела паткица!“ И отплива кнегињица као бела паткица.
Вештица се одмах претвори у кнегињицу, обуче њену лепу одежду, стави кнежевске уресе и седе да чека кнеза. Само што штене зацвиле, и звонце зазвеча, а она већ појури кнезу у сусрет, баци се на њега, љуби га и милује. Он се обрадова, сам пружи руке и не познаде је.
А бела паткица је снела јаја и из њих на свет дођоше дечаци, двојица јака и здрава здравцата, а трећи није имао среће – беше нејачак и слабачак, прави кржљавко. Она их је хранила и неговала. Почеше они на речицу да иду, златну рибицу да пецају, крпице да скупљају, капутиће да шију, на обалу да искачу и погледе често на ливадицу да бацају.
— Ох, не идите тамо, децо! – говорила би мати.
Али деца нису слушала. Данас би се поиграла на травчици, сутрадан би трчала по зеленој травици, све даље и даље – и тако забасаше на кнежевски двор. Вештица их нањуши и зубима зашкрипа. Позва она дечицу, нахрани их и напоји, спреми им постељу, а сама нареди да се наложе ватре, да се окаче котли, да се наоштре ножи.
Легоше двојица браће и уснуше – а кржљавко, да се не би прехладио, заповедила је мати двојици браће да га носе у недрима – уопште не спава, све чује и све види.
Ноћу дође вештица, стаде испред врата и упита:
— Спавате ли, дечице моја, или не? Кржљавко одговори:

И спавамо и не спавамо,
И све на једно мислимо,
Како хоће да нас све закољу,
Ватре ложе ужарене,
Котли висе узаврели,
Ноже оштре челичне!

„ Не спавају“ – помисли вештица. За њу беше прикачена рука мртваца. Ако буде широко замахнула руком над дечицом којa спавају, спаваће онa као закланa. Вештица оде, али их је сваки час обилазила. Опет испред врата упита:
— Спавате ли, дечице моја, или не? Кржљавко опет једно те исто одговори:

И спавамо и не спавамо,
И све на једно мислимо,
Како хоће да нас све закољу,
Ватре ложе ужарене,
Котли висе узаврели,
Ноже оштре челичне!

„ Па то је све један глас!“ – помисли вештица, отвори тихо и нечујно врата и угледа како обојица браће спавају чврстим сном. Она замахну мртвом руком – и они се скаменише.
Рано изјутра бела паткица дозиваше дечицу, али дечица не дођоше. Срце јој јаче закуца, задрхта бела паткица и полете на кнежевски двор.
У кнежевском двору, бели као марамице беле, хладни као кипови, лежала су браћа један до другога. Баци се она на њих, крилашца рашири, пригрли дечицу и мајчинским гласом завапи:

Квак, квак, дечице моја!
Квак, квак, мили моји!
У убоштву вас одгајах ја,
Сузама вас напајах ја,
У тамним ноћима не наспавах се ја,
Од уста својих одвајах ја!

— Жено, чујеш ли чудо нечувено? Патка говори!
— То се теби само причињава! Наредите да се патка отера са двора! Прогнаше паткицу, а она облете наоколо и опет дође својој дечици:

Квак, квак, дечице моја!
Квак, квак, мили моји!
Унесрећи вас вештица стара,
Вештица стара, гуја љута,
Гуја љута, гуја отровница.
Оте од вас оца рођенога,
Оца рођенога – мужа мојега,
Потопи нас у брзу речицу,
Претвори нас у беле паткице,
А сама живи – и шепури се!

„ А – ха!“ – досети се кнез и повика:
— Ухватите ми белу паткицу!
Сви јурнуше у потеру, а бела паткица лети и никоме се не да. Истрча сам кнез и она њему паде на руке.
Кнез ухвати белу паткицу за крилашце, а вештица ка њој окрену вретено. Кнез се досети, преломи вретено надвоје, један крај баци испред себе, а други иза себе, и рече:
— Нека стане бела бреза иза мене, а лепа девојка испред мене!
Извиси се бела бреза иза њега, а лепа девојка стаде испред њега, и у лепој девојци познаде кнез своју младу кнегињицу. Она га загрли и све му исприча.
Стадоше кнез и кнегињица да размишљају и да се домишљају како да оживе дечицу. Ухватише свраку, подвезаше јој два мехура, наредише јој да један напуни водом живота, а други водом која враћа говор. Сврака одлете и воду донесе. Пошкропише дечицу водом живота – и она се пробудише, пошкропише водом која враћа говор – и она проговорише.
И окупи се цела кнежевска породица и почеше сви мирно и лепо да живе и зло да заборављају.
А вештицу привезаше коњма за репове и коњи је растргоше по пољу широку: где је од ње нога њена пала – ту се створи жарач, где је од ње рука њена пала – тамо искрснуше грабље, где је од ње глава њена пала – тамо израсте грмље и створи се клада. Долетеше птице – месо покљуцаше, уздуваше ветри – кости јој разнеше, и не остаде од ње ни трага, ни помена.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,

Белград, Сербия

Рубрика: Творчество авторов | Метки: , , | Оставить комментарий

Анютка

Анютка

( русская народная сказка)

В одной деревне в старенькой избушке жили дед Иван и баба Марья. И была у них внучка Анютка. Росточком небольшая, а сама быстрая, расторопная. Нос в конопушках. А глаза — на диво: в ясный день — светлые и голубые, в непогоду — темные и серые. А в лес Анютка пойдет — смотришь, они уж зеленые стали.
Дед с бабой любили свою внучку, прямо души в ней не чаяли. Да бедность их замаяла. Ни земли, ни другого какого имущества.
Решил дед посадить горох прямо в избе, под полом. Ну посадил. А горох и не взошел. Темно в подполье-то. Но одна горошина все-таки проросла. На нее через щелку солнышко падало.
— Вот тебе, Анютка, и забава, — говорит дед.
А горох растет не по дням, а по часам. Анютка рада-радешенька, поливает да холит росточек.
А росток в силу вошел, пол уже подпирает. Дед разобрал пол. Растет себе горох, под потолок вымахал. Проделал дед в потолке дыру — пусть горох на радость внучке растет.
Все выше поднимается росток, уже крышу достает. Пришлось разобрать и крышу. А Анютка знай поливает горошину, благо речка близко.
И вырос горох под самые небеса, да кустистый и стручистый такой. Собрался дед Иван урожай снимать. Баба Марья ему лепешек на дорогу напекла. Но тут внучка пристала:
— Возьми меня с собой, помогать тебе буду!
— Да куда я тебя возьму? Ты — махонькая, упадешь да зашибешься.
— А в карман. Вон они у тебя какие!
И то сказать, карманы у деда по мешку. Посадил он ее в карман и полез на горох.
Лезет себе потихоньку, стручки рвет, за работой про внучку забыл. Стал кисет с табаком из кармана доставать, а вместе с кисетом за косички и Анютку ненароком вытащил. Она даже ойкнуть не успела, как полетела вниз. Летела, летела Анютка и упала на лужок. Осмотрелась — место незнакомое…
А дед покурил и полез еще выше. Лез он лез, да на небо и залез. Только успел на небо встать, как ударил гром, дождь полил. Побежал дед по небу, чтобы спрятаться от непогоды, да и заблудился. Про внучку вспомнил, хватился, а ее нет. Что делать? Давай Анютку кричать да искать. Да куда там! Совсем пригорюнился дед Иван.
Хочет он вернуться к тому месту, где горох был посеян, а никак не может. Заблудился и все тут. Только вдруг на кучу соломы наткнулся. Принялся он из соломы веревку вить. Вил он, вил, пока солома не кончилась. Получилась длинная веревка. Привязал дед Иван один конец веревки за небо, а другой вниз опустил и стал слезать на землю.
Долго он спускался, но тут веревка кончилась. И повис наш дед между небом и землей. Ну, думает, была ни была — и разжал руки, и полетел кувырком вниз. На его счастье, угодил он прямо в болото — плюх! Насилу выбрался.
Приходит дед Иван домой и видит: стоит их избушка кособокая, а на завалинке сидят и плачут баба Марья и Анютка. Увидали деда, со всех ног к нему кинулись. Обнимают его, целуют, а сами то плачут, то смеются от радости — всего было. На шум соседи прибежали, тоже обрадовались. Сколько потом ахов да охов было, когда дед рассказывал, как на небе побывал, горохом карманы набивал.
На другой день стали всей семьей горох шелушить. И вот чудо — что ни откроют стручок, то золотую горошину найдут. Целую кучу нашли таких горошин. Славно они потом зажили. Новую избу справили, Анютке обнов накупили.
Долго ли они жили, никто про это не знает. Рассказывали старики, что на том месте, где стояла их избушка, выросли диковинные цветы. И назвали их люди иван-да-марья. А там, где ходила Анютка, стали расти цветы по прозванию анютины глазки. Такие же красивые, как глаза у Анютки.

Ањутка

( руска народна бајка)

У једном сеоцету у старој кућици живели су деда Иван и баба Марја. Бејаше у њих унука Ањутка. Растом беше омалена, а тако бистра и живахна. Нос сав у пегама. А тек очи – право чудо над чудима! Када би дан био ведар, беху светле и плаве. А када би дошло ружно, кишовито време, постајале би тамне и сиве. Када би Ањутка пошла у шуму, и кад би их човек погледао, видео би како би већ попримале зелену боју.
Деда и баба изнад свега вољаху своју унучицу. Али сиротиња их измучи. Ни земље, ни било каквог другог иметка.
Једнога дана реши деда да посади грашак баш у кућици, испод пода, у подруму. И посади га. Али грашак не изниче. Та тамно је у подруму. Али једно зрнце грашка ипак проклија. Њега кроз пукотину обасјаваше сунце.
— Ево теби, Ањутка, разоноде, — рече деда.
А грашак расте не по данима, већ по сатима. Ањутка је срећна и пресрећна. Залива и негује младицу.
Изданак из све снаге расте,та већ и под притиска. И деда растури патос. Као из воде расте грашак. И до таванице се размахао. Пробуши деда рупу на плафону – нека грашак на радост унуке расте.
Све више и више расте младица. Већ је и до крова израсла. Требало је и кров растурити. А Ањутка не марећи ни за шта залива садницу. Срећа њена што је речица близу.
И израсте грашак до самих небеса, тако жбунаст и тако махунаст. Једнога дана спреми се деда да скупља род. Баба Марја му погачу за пут испече. Али за дедом пристајаше унука:
— Поведи ме са собом, хоћу да ти помажем!
— А где да те поведем? Ти си тако мајушна. Можеш да паднеш и да се повредиш.
— Стави ме у џеп. Погледај колики су ти џепови!
И шта да се каже, та дедини џепови су као врећице. Смести деда Ањутку у џеп и поче се пентрати на грашак. Вере се полако, вади махуне. Забављен послом, заборави на унуку.
Поче из џепа да извлачи дуванкесу са дуваном, а заједно са њом нехотице ухвати и кикице и извуче и Ањутку. Она чак није стигла ни да јаукне кад доле полете. Летела је, летела Ањутка, и онда тресну на ливадицу. Погледа наоколо — место је непознато…
А деда испуши дуван и успентра се још више. Вере се он тако, вере, па се успентра и на небо. Само што му пође за руком да на небо стане, то изненада удари гром и пљусну киша. Даде се деда у бег по небу како би се склонио од невремена, а онда се изгуби. Сети се унуке, ухвати се за џеп, али ње не беше. Шта да ради? Хајде да виче и да дозива Ањутку. А где да је тражи? Страшно се растужи деда Иван.
Хоће он да се врати на оно место где је грашак био посејан, а никако не може. Залутао је и сада је ту где је. Одједном налете на хрпу сламе. Лати се он да од сламе плете уже. Плео је и плео док је год било сламе. Тако је добио дугачко уже. Привеза деда Иван један крај конопца за небо, а други спусти доле и стаде да силази на земљу.
Дуго се спуштао, али једном дође и до краја ужета. И висио је тако наш деда између неба и земље. И мисли нешто деда – нека буде шта буде – подиже руке и главачке полете доле. Али на сву његову срећу, свали се право у блато — буп! И једва једвице се деда извуче из блата.
Дође деда Иван кући и има шта да види : њихова кућица бејаше нахерена, а на земљаном насипу испред спољашњег зида кућице седе и плачу баба Марја и Ањутка. Одједном угледаше деду и појурише ка њему колико их ноге носе. Грле га, љубе га, а саме час плачу, час се смеју од радости — свега ту беше.
Када суседи зачуше галаму, дођоше да виде шта је и силно се обрадоваше. Колико је потом дошаптавања било када деда исприча како је био на небу и како је грашком пунио џепове.
Другога дана поче цела породица да треби грашак. И дешавало се чудо — само што отворе махуну, то нађу златно зрнце. Целу гомилу таквих зрнаца нађоше.
Лепо они тада почеше да живе. Направише и нову кућицу. Накуповаше и Ањутки нову одежду.
Да ли они дуго живљаху, то нико не зна да вам каже. Причаху старине да је на том месту где је била њихова кућица израсло цвеће чудесне лепоте. И људи га назваше иван – и — марја. А тамо где је ходала Ањутка поче да расте цвеће које назваше ањуткине очи или даниноћ. Исто тако је лепо као што бејаху лепе Ањуткине очи.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

Рубрика: Творчество авторов | Метки: , , | 1 комментарий

литературные переводы

А где мне взять такую песню
(Автор текста: Агашиной М, Композитор: Пономаренко Г.)

А где мне взять такую песню
И о любви, и о судьбе,
И чтоб никто не догадался,
Что эта песня о тебе?
И чтоб никто не догадался,
И чтоб никто не догадался,
Что эта песня о тебе.

Чтоб песня по свету летела,
Кого-то за сердце брала,
Кого-то в рощу заманила,
Кого-то в поле увела.
Кого-то в рощу заманила,
Кого-то в рощу заманила,
Кого-то в поле увела,
Кого-то в поле увела.

Чтобы у клуба заводского
И у далекого села,
От этой песни замирая,
Девчонка милого ждала.
От этой песни замирая,
От этой песни замирая,
Девчонка милого ждала,
Девчонка милого ждала.

И чтобы он ее дождался,
Прижался к трепетным плечам,
И чтоб никто не догадался,
И чтоб никто не догадался,
О чем я плачу по ночам,
О чем я плачу по ночам.

А где да нађем такву песму

А где да нађем такву песму
О судбини и љубави,
Да се баш нико не досети,
Да песма пева о теби?
Да се баш нико не досети,
Да се баш нико не досети,
Да песма пева о теби,
Да песма пева о теби.

Да песма по свету полети,
Неког у срце да дирне,
Неког у шуму да намами,
Неког у поље одведе.
Неког у шуму да намами,
Неког у шуму да намами,
Неког у поље одведе,
Неког у поље одведе.

У фабрици, у клубу њеном,
Крај села неког далеког,
Да песмом овом опијена,
Девојка чека драгог свог.
Да песмом овом опијена,
Да песмом овом опијена,
Девојка чека драгог свог,
Девојка чека драгог свог.

Да драги девојци долети,
Привије је к раменима,
И да се нико не досети,
Зашто ја плачем ноћима.
И да се нико не досети,
И да се нико не досети,
Зашто ја плачем ноћима,
Зашто ја плачем ноћима.
— перевод с русского языка на сербский —
Снежана Дабич, профессор сербского языка, Белград, Сербия
Катюша
(Музыка: А. Блантера, Слова: М. Исаковский)

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.
Выходила, песню заводила
Про степного, сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.

Ой ты песня, песенька девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед.
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,
Пусть услышит как она поет.
Пусть он землю бережет родную,
А любовь Катюша сбережет.

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

Каћуша

Процветаше јабуке и крушке,
Разлише се магле над реком.
Излазила на обалу Каћуша,
На високу стену над реком.

Излазила, песмицу певала,
О свом степском, сивом соколу,
О драгану којега љубљаше,
Чија писма нежно чуваше.

Ој ти песмо, песмо девојачка,
Трагом јарког сунца узлети.
И војнику на граници далекој
Од Каћуше поздрав пренеси.

Нек се сети своје миле драге,
Нека чује њене песме пој.
Нека земљу рођену сад чува,
А Каћуша љубав у срцу свом.

Процветаше јабуке и крушке,
Разлише се магле над реком.
Излазила на обалу Каћуша,
На високу стену над реком.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,

Белград, Сербия

Олег Погудин

В лунном сиянье

В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь- динь- динь, динь- динь- динь-
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.

В лунном сиянье ранней весною
Помнишь ли встречи, друг мой, с тобою.
Колокольчиком твой голос юный звенел,
Динь- динь- динь, динь- динь- динь-
О любви сладко пел.

Вспомнился зал мне с шумной толпою,
Личико милой с белой фатою.
Динь- динь- динь, динь- динь- динь-
Звон бокалов гремит,
С молодою женой
Мой соперник стоит.

В лунном сиянье снег серебрится,
Вдоль по дороге, вдоль по дороге
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь- динь- динь, динь- динь- динь-
Колокольчик звенит,
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.

Под месечевим сјајем

Под месечевим сјајем снег се сребрни блиста,
Доле по путу тројка хита.
Дин- дин- дин, дин- дин- дин-
Звека прапораца се ори,
Тај звон, тај звук
Много ми говори.

Под месечевим сјајем у рано пролеће
На сусрете наше, друже, да л’ сећање долеће?
Као прапорац твој глас млади звоњаше,
Дин- дин- дин, дин- дин- дин-
О љубави слатко певаше.

Видим и сад салон и светине буку,
Лице своје драге кроз копрену њену.
Дин- дин- дин, дин- дин- дин-
Звекећу пехари у гомили руку,
Мој супарник стоји уз ту младу жену.

Под месечевим сјајем снег се сребрни светли,
Доле по путу, доле по путу,
Доле по путу тројка лети.
Дин- дин- дин, дин- дин- дин-
Звека прапораца се ори,
Тај звон, тај звук
Много ми говори.

Са руског превела Снежана Дабић
Подмосковные вечера
(Слова М. Матусовского, Музыка В. Соловьева Седого)

Не слышны в саду даже шорохи,
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы, как мне дороги
Подмосковные вечера.

Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.

Что ж ты, милая, смотришь искоса,
Ниско голову наклоня?
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня.

А рассвет уже все заметнее…
Так, пожалуйста, будь добра.
Не забудь и ты эти летние
Подмосковные вечера.

Подмосковске вечери

Шум се не чује ни у врту том,
Све је утихло до јутра.
Кад би знали ви, како волим ја
Вечери Подмосковља.

Река путује, река застаје,
Месец сребро оставља.
Песма чује се, песма замире,
У тишини Подмосковља.

Зашто, мила, гледаш искоса,
Зашто главу спушташ ти?
Тешко рећи је, тешко ћутати
О том што на мом срцу спи.

Освит зоре већ се помаља…
Добра остани, молим је.
Не заборави, не заборави,
Летње вечери Русије.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич

Борис Заходер

Ласточка

Узлетела Ласточка
За тридевять земель…
Возвращайся, Ласточка!
Только не одна!
Пусть с тобою, Ласточка,
Прилетит Весна!

Борис Заходер

Ластица

Узлетела Ластица
Чак до краја света…
Враћај нам се, Ластице!
Само немој сама!
Нека с тобом, Ластице,
Пролеће долети к нама!

В. Степанов

Воробей

Заглянула осень в сад-
Птицы улетели.
За окном с утра шуршат
Желтые метели.
Под ногами первый лёд
Крошится, ломается.
Воробей в саду вздохнёт.
А запеть-
Стесняется.

В. Степанов

Врабац

У врт јесен завири-
Одлетеше птице.
Од зорице ране шуште
Жуте мећавице.
Под ногама лед први
Дроби се и мрви.
Уздахну врабац у врту.
Стид га да запева-
Криви јесен љуту.

Алексей Плещеев

Осенняя песенка

Миновало лето,
Осень наступила.
На полях и в рощах
Пусто и уныло.

Птички улетели,
Стали дни короче.
Солнышко не видно,
Темны, темны ночи.

Алексеј Плешћејев

Јесења песмица

Минуло је лето,
Јесен показа лице.
Пусти су и тмурни
Поља и шумице.

Одлетеше птичице,
Дани су све краћи.
Сакрило се сунашце,
Тамне су, тамне ноћи.

Леонид Яхнин

«С Новым годом!»

Под ветра вой,
Метели свист,
С приходом января
Упал в году последний
Лист-
Листок календаря.

Кружится пёстрый хоровод.
Кружится шар земной.
А в дверь входит Новый год,
Весёлый, молодой.

Леонид Јахњин

„Срећна Нова година!“

Фијуче ветар,
Звиждуће мећава.
Паде у години последњи
Лист-
Листић календара
Са доласком јануара.

И народно коло шарени се сада.
Окреће се Земљина кугла ова.
Закуца на врата, весела и млада,
Година Нова.

Игорь Жуков

Медведь зимой

Зима.
Медведь в берлоге спит.
Тоскуют волки, воя.
Медведь в берлоге так храпит,
Что нет волкам покоя!

Игор Жуков

Медвед за време зиме

Зима.
У јазбини медвед спава.
Завијају вуци. Туга их дира.
Медвед тако силно хрче,
Па вуцима нема мира!

— переводы с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,

Белград, Сербия

Рубрика: Творчество авторов | Метки: , , | Оставить комментарий

литературные переводы

Ветер и Солнце

( русская народная сказка)

Однажды Солнце и сильный Ветер затеяли спор о том, кто из них сильнее. Долго спорили они, и, наконец, решили померятся силами над путешественником, который в это самое время ехал верхом по большой дороге.
— Посмотри, — сказал Ветер, — как я налечу на него: мигом сорву с него плащ.
Сказал он это и начал дуть что было мочи. Но чем более старался Ветер, тем крепче закутывался путешественник в свой плащ; он ворчал на непогоду, но ехал все дальше и дальше.
Ветер сердился, свирепел, осыпал бедного путника дождем и снегом; проклиная Ветер, путешественник надел свой плащ в рукава и подвязался поясом. Тут же Ветер и сам убедился, что ему плаща не сдернуть.
Солнце, видя бессилие своего соперника, улыбнулось, выглянуло из – за облаков, обогрело, осушило землю, а вместе с тем и бедного полузамерзшего путника. Почувствовав теплоту солнечных лучей, он приободрился, благословив Солнце, сам снял свой плащ, свергнул его и привязал к седлу.
— Видишь ли, — сказало тогда кроткое Солнце сердитому Ветру, — лаской и добротой можно сделать гораздо больше, чем гневом.

Ветар и Сунце

( руска народна бајка)

Једанпут Сунце и снажни Ветар заметнуше кавгу око тога ко је од њих двоје јачи. Дуго се они препираху и на крају одлучише да одмере снагу на путнику који баш у исто то време јахаше по главном путу.
— Погледај, — рече Ветар, — како ћу ја сада ударити на њега. За трен ока збацићу му огртач.
Рече он то и поче свом снагом да дува. Али што се Ветар више трудио, то се путник све више замотавао у свој огртач. Гунђао је због непогоде, али јахаше све даље и даље.
Ветар се љутио, беснео, засипао јадног путника кишом и снегом. Проклињући Ветар, путник завуче свој плашт у рукаве и подвеза се до појаса. Тада се Ветар увери да путнику неће моћи да стргне огртач.
Сунце се, видевши немоћ свога супарника, осмехну, помоли се иза облака, угреја и осуши земљу, а у исти мах и јадног полусмрзнутог путника. Осетивши топлоту Сунчевих зрака, путник се развесели и, благосиљајући Сунце, збаци свој огртач и привеза га за седло.
— Видиш ли, — рече тада кротко Сунце љутитом Ветру, — умиљатошћу и добротом можеш да постигнеш много више него бесом.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
СЕСТРИЦА АЛЕНУШКА И БРАТЕЦ ИВАНУШКА
Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.
Старик со старухой умерли. Остались Аленушка да Иванушка одни-одинешеньки.
Пошла Аленушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.
— Сестрица Аленушка, я пить хочу! —
— Подожди, братец, дойдем до колодца. —
Шли-шли — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.
— Сестрица Аленушка, хлебну я из копытца! —
— Не пей, братец, теленочком станешь! —
Братец послушался, пошли дальше.
Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.
— Сестрица Аленушка, напьюсь я из копытца! —
— Не пей, братец, жеребеночком станешь! —
Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше.
Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы.
Иванушка говорит:
— Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!- 
— Не пей, братец, козленочком станешь! —
Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца.
Напился и стал козленочком…
Зовет Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козленочек.
Залилась Аленушка слезами, села под стожок — плачет, а козленочек возле нее скачет.
В ту пору ехал мимо купец:
— О чем, красная девица, плачешь? —
Рассказала ему Аленушка про свою беду.
Купец ей говорит:
— Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в злато-серебро, и козленочек — будет жить с нами.
Аленушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.
Стали они жить-поживать, и козленочек с ними живет, ест-пьет с Аленушкой из одной чашки.
Один раз купца не было дома. Откуда ни возьмись, приходит ведьма: стала под Аленушкино окошко и так-то ласково начала звать ее купаться на реку.
Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на нее, привязала Алёнушке на шею камень и бросила в воду.
А сама оборотилась Аленушкой, нарядилась в ее платье и пришла в ее хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся — и тот не распознал.
Одному козлёночку все было ведомо. Повесил он голову, не пьет, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовет:

-Алёнушка, сестрица моя!.. —
Выплынь, выплынь на бережок…-

Узнала об этом ведьма и стала просить мужа — зарежь да зарежь козлёнка…
Купцу жалко было козленочка, привык он к нему. А ведьма так пристает, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:
— Ну, зарежь его… —
Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.
Козленочек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:
— Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, — кишочки прополоскать. —
— Ну, сходи. —
Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнехонько закричал:

— Аленушка, сестрица моя! —
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати! —

Аленушка из реки ему отвечает:

— Ах, братец мой Иванушка! —
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли. —

А ведьма ищет козленочка, не может найти и посылает слугу:
— Пойди найди козленка, приведи его ко мне. —
Пошел слуга на реку и видит: по берегу бегает козленочек и жалобнехонько зовет:

— Аленушка, сестрица моя! —
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

А из реки ему отвечают:

— Ах, братец мой Иванушка! —
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли. —

Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули ее в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Аленушка ожила и стала краше, чем была.
А козленочек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.
Ведьму привязали к лошадиному хвосту и пустили в чистое поле.

Руска народна бајка
СЕСТРИЦА АЉОНУШКА И БРАТАЦ ИВАНУШКА

Живели једном један старац и старица. У њих беше кћер Аљонушка и син Иванушка.
Једнога дана старац и старица се растадоше са животом. Остадоше Аљонушка и Иванушка сами самцати на свету.
Једном пође Аљонушка да ради и поведе са собом брата. Иђаху они по далеком путу, по широком пољу, а Иванушка осети жеђ.

— Сестрице, ја сам ожеднео! –
— Сачекај, брацо, да дођемо до бунара. —
Иђаху тако они, иђаху. Сунце је високо, бунар далеко, врућина пече, зној облива. Одједном наиђоше на кравље копитанце пуно водице.
— Сестрице Аљонушка, сркнућу мало водице из копитанца!-
— Не пиј, брацо, постаћеш теленце! —
Братац послуша и пођоше даље.
Сунце је високо, бунар далеко, врелина пржи, зној облива. Одједном се створи коњско копитанце пуно водице.
— Сестрице Аљонушка, напићу се водице из копитанца!
— Не пиј, брацо, постаћеш ждребенце! —
Уздахну Иванушка и опет пођоше даље.
Сунце је високо, бунар далеко, жега пали, зној облива. Наиђоше на козје копитанце пуно водице.
Иванушка рече:
— Сестрице Аљонушка, не могу више да издржим. Напићу се водице из копитанца! —
— Не пиј, брацо, постаћеш јаренце! —
Не послуша Иванушка и напи се водице из козјег копитанца.
Напи се и постаде јаренце…
Дозиваше Аљонушка брацу свога, а уместо Иванушке трчи за њом бело јаренце.
Аљонушки нагрнуше сузе. Седе на мајушни стог сена. Плаче, а јаренце поред ње скаче.
У то доба пролазио је поред њих трговац:
— Зашто плачеш, лепа девојко? —
Исприча му Аљонушка о свом јаду.
Трговац јој рече:
— Удај се за мене. Окитићу те сребром и златом, а јаренце ће живети са нама.
Аљонушка се мислила и мислила и удаде се за трговца.
Почеше они лепо да живе. И јаренце са њима живљаше. Из исте шољице једе и пије са Аљонушком.
Али једнога дана трговац не бејаше у кући. Одједном, сасвим изненада, појави се вештица. Стаде под Аљонушкин прозорчић и некако умиљато позиваше је да се купају у реци.
И доведе вештица Аљонушку на реку. Насрну на њу, привеза јој камен за врат и баци је у воду.
И тада се вештица претвори у Аљонушку, обуче њену лепу хаљину и дође у њену богату кућу. Нико је не препознаде. Трговац се врати. И он је не препознаде.
Само је јаренцету све било јасно. Снуждило се , не пије, не једе. Ујутру и увече иде по обали близу воде и зове:

— Аљонушка, сестрице моја!…
Изађи, изађи на обалу… —

Сазнаде за то вештица и стаде да моли мужа – да закоље па да закоље јаренце…
Трговцу беше жао јаренцета. Навикао је некако на њега. А вештица тако наваљује, тако моли, — нема се куд. И трговац пристаде:
— Па добро, закољи га… —
Заповеди вештица да се запале ватре, да се загреју железни лонци, да се оштре челични ножеви.
Јаренце дознаде да неће дуго живети па рече именованом оцу:
— Пусти ме пред смрт да одем на речицу да се напијем водице, — црева да исперем. —
— Добро, иди. —
Отрча јаренце на речицу, стаде на обалу и жаловито завика:

— Аљонушка, сестрице моја! —
Изађи, изађи на обалу.
Ватре горе високе,
Лонци кључају железни,
Ножи се оштре челични,
Хоће мене да закољу!

Аљонушка му из реке одговара:

— Ах, мој брацо Иванушка!
Тежак камен на дно вуче,
Свилена трава ноге ми заплела,
Жути песак на груди легао. —

А вештица тражи јаренце. Никако да га нађе па шаље слугу:
— Иди нађи јаренце и доведи га к мени. —
Пође слуга на реку и одједном угледа – по обали трчи јаренце и жалостиво зове:

— Аљонушка, сестрице моја!
Изађи, изађи на обалу.
Ватре горе високе,
Лонци кључају железни,
Ножи оштре се челични,
Хоће мене да закољу! —

А из реке му одговарају:

— Ах, мој брацо Иванушка!
Тежак камен на дно вуче,
Свилена трава ноге ми заплела,
Жути песак на груди легао. —

Слуга отрча кући и исприча трговцу све што је на реци чуо и видео. Скупише народ, пођоше на реку, бацише мреже свилене и извукоше Аљонушку на обалу. Скидоше јој камен с врата, потопише је у воду изворску, оденуше је у хаљину гиздаву. Аљонушка оживе и постаде лепша него што је била. А јаренце се од радости три пута преврну преко главе и претвори се у дечака Иванушку.
Вештицу привезаше коњу за реп и пустише је низ поље широко.

— перевод с русского языка на сербский –
Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

Анютка

( русская народная сказка)

В одной деревне в старенькой избушке жили дед Иван и баба Марья. И была у них внучка Анютка. Росточком небольшая, а сама быстрая, расторопная. Нос в конопушках. А глаза — на диво: в ясный день — светлые и голубые, в непогоду — темные и серые. А в лес Анютка пойдет — смотришь, они уж зеленые стали.
Дед с бабой любили свою внучку, прямо души в ней не чаяли. Да бедность их замаяла. Ни земли, ни другого какого имущества.
Решил дед посадить горох прямо в избе, под полом. Ну посадил. А горох и не взошел. Темно в подполье-то. Но одна горошина все-таки проросла. На нее через щелку солнышко падало.
— Вот тебе, Анютка, и забава, — говорит дед.
А горох растет не по дням, а по часам. Анютка рада-радешенька, поливает да холит росточек.
А росток в силу вошел, пол уже подпирает. Дед разобрал пол. Растет себе горох, под потолок вымахал. Проделал дед в потолке дыру — пусть горох на радость внучке растет.
Все выше поднимается росток, уже крышу достает. Пришлось разобрать и крышу. А Анютка знай поливает горошину, благо речка близко.
И вырос горох под самые небеса, да кустистый и стручистый такой. Собрался дед Иван урожай снимать. Баба Марья ему лепешек на дорогу напекла. Но тут внучка пристала:
— Возьми меня с собой, помогать тебе буду!
— Да куда я тебя возьму? Ты — махонькая, упадешь да зашибешься.
— А в карман. Вон они у тебя какие!
И то сказать, карманы у деда по мешку. Посадил он ее в карман и полез на горох.
Лезет себе потихоньку, стручки рвет, за работой про внучку забыл. Стал кисет с табаком из кармана доставать, а вместе с кисетом за косички и Анютку ненароком вытащил. Она даже ойкнуть не успела, как полетела вниз. Летела, летела Анютка и упала на лужок. Осмотрелась — место незнакомое…
А дед покурил и полез еще выше. Лез он лез, да на небо и залез. Только успел на небо встать, как ударил гром, дождь полил. Побежал дед по небу, чтобы спрятаться от непогоды, да и заблудился. Про внучку вспомнил, хватился, а ее нет. Что делать? Давай Анютку кричать да искать. Да куда там! Совсем пригорюнился дед Иван.
Хочет он вернуться к тому месту, где горох был посеян, а никак не может. Заблудился и все тут. Только вдруг на кучу соломы наткнулся. Принялся он из соломы веревку вить. Вил он, вил, пока солома не кончилась. Получилась длинная веревка. Привязал дед Иван один конец веревки за небо, а другой вниз опустил и стал слезать на землю.
Долго он спускался, но тут веревка кончилась. И повис наш дед между небом и землей. Ну, думает, была ни была — и разжал руки, и полетел кувырком вниз. На его счастье, угодил он прямо в болото — плюх! Насилу выбрался.
Приходит дед Иван домой и видит: стоит их избушка кособокая, а на завалинке сидят и плачут баба Марья и Анютка. Увидали деда, со всех ног к нему кинулись. Обнимают его, целуют, а сами то плачут, то смеются от радости — всего было. На шум соседи прибежали, тоже обрадовались. Сколько потом ахов да охов было, когда дед рассказывал, как на небе побывал, горохом карманы набивал.
На другой день стали всей семьей горох шелушить. И вот чудо — что ни откроют стручок, то золотую горошину найдут. Целую кучу нашли таких горошин. Славно они потом зажили. Новую избу справили, Анютке обнов накупили.
Долго ли они жили, никто про это не знает. Рассказывали старики, что на том месте, где стояла их избушка, выросли диковинные цветы. И назвали их люди иван-да-марья. А там, где ходила Анютка, стали расти цветы по прозванию анютины глазки. Такие же красивые, как глаза у Анютки.

Ањутка

( руска народна бајка)

У једном сеоцету у старој кућици живели су деда Иван и баба Марја. Бејаше у њих унука Ањутка. Растом беше омалена, а тако бистра и живахна. Нос сав у пегама. А тек очи – право чудо над чудима! Када би дан био ведар, беху светле и плаве. А када би дошло ружно, кишовито време, постајале би тамне и сиве. Када би Ањутка пошла у шуму, и кад би их човек погледао, видео би како би већ попримале зелену боју.
Деда и баба изнад свега вољаху своју унучицу. Али сиротиња их измучи. Ни земље, ни било каквог другог иметка.
Једнога дана реши деда да посади грашак баш у кућици, испод пода, у подруму. И посади га. Али грашак не изниче. Та тамно је у подруму. Али једно зрнце грашка ипак проклија. Њега кроз пукотину обасјаваше сунце.
— Ево теби, Ањутка, разоноде, — рече деда.
А грашак расте не по данима, већ по сатима. Ањутка је срећна и пресрећна. Залива и негује младицу.
Изданак из све снаге расте,та већ и под притиска. И деда растури патос. Као из воде расте грашак. И до таванице се размахао. Пробуши деда рупу на плафону – нека грашак на радост унуке расте.
Све више и више расте младица. Већ је и до крова израсла. Требало је и кров растурити. А Ањутка не марећи ни за шта залива садницу. Срећа њена што је речица близу.
И израсте грашак до самих небеса, тако жбунаст и тако махунаст. Једнога дана спреми се деда да скупља род. Баба Марја му погачу за пут испече. Али за дедом пристајаше унука:
— Поведи ме са собом, хоћу да ти помажем!
— А где да те поведем? Ти си тако мајушна. Можеш да паднеш и да се повредиш.
— Стави ме у џеп. Погледај колики су ти џепови!
И шта да се каже, та дедини џепови су као врећице. Смести деда Ањутку у џеп и поче се пентрати на грашак. Вере се полако, вади махуне. Забављен послом, заборави на унуку.
Поче из џепа да извлачи дуванкесу са дуваном, а заједно са њом нехотице ухвати и кикице и извуче и Ањутку. Она чак није стигла ни да јаукне кад доле полете. Летела је, летела Ањутка, и онда тресну на ливадицу. Погледа наоколо — место је непознато…
А деда испуши дуван и успентра се још више. Вере се он тако, вере, па се успентра и на небо. Само што му пође за руком да на небо стане, то изненада удари гром и пљусну киша. Даде се деда у бег по небу како би се склонио од невремена, а онда се изгуби. Сети се унуке, ухвати се за џеп, али ње не беше. Шта да радим? Хајде да вичем и да дозивам Ањутку. А где да је тражим? Страшно се растужи деда Иван.
Хоће он да се врати на оно место где је грашак био посејан, а никако не може. Залутао је и сада је ту где је. Одједном налете на хрпу сламе. Лати се он да од сламе плете уже. Плео је и плео док је год било сламе. Тако је добио дугачко уже. Привеза деда Иван један крај конопца за небо, а други спусти доле и стаде да силази на земљу.
Дуго се спуштао, али једном дође и до краја ужета. И висио је тако наш деда између неба и земље. И мисли нешто деда – Нека буде шта буде – олабави руке и главачке полете доле. Али на сву његову срећу, свали се право у блато — буп! И једва једвице се деда извуче из блата.
Дође деда Иван кући и има шта да види : њихова кућица бејаше нахерена, а на земљаном насипу испред спољашњег зида кућице седе и плачу баба Марја и Ањутка. Одједном угледаше деду и појурише ка њему колико их ноге носе. Грле га, љубе га, а саме час плачу, час се смеју од радости — свега ту беше.
Када суседи зачуше галаму, дођоше да виде шта је и силно се обрадоваше. Колико је потом дошаптавања било када деда исприча како је био на небу и како је грашком пунио џепове.
Другога дана поче цела породица да треби грашак. И дешавало се чудо — само што отворе махуну, то нађу златно зрнце. Целу гомилу таквих зрнаца нађоше.
Лепо они тада почеше да живе. Направише и нову кућицу. Накуповаше и Ањутки нову одежду.
Да ли они дуго живљаху, то нико не зна да вам каже. Причаху старине да је на том месту где је била њихова кућица израсло цвеће чудесне лепоте. И људи га назваше иван – и — марја. А тамо где је ходала Ањутка поче да расте цвеће које назваше ањуткине очи или даниноћ. Исто тако је лепо као што бејаху лепе Ањуткине очи.

— перевод с русского языка на сербский –

Снежана Дабич, профессор сербского языка,
Белград, Сербия

Рубрика: Творчество авторов | Метки: , , | Оставить комментарий

Крестник вождя

Уважаемое Жюри. Я высылал этот текст, но, прочитав его в вашей публикации, обнаружил опечатки. Этот вариант с исправленными ошибками

ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВ

«КРЕСТНИК» ВОЖДЯ
или
«МАЭСТРО»
От автора: Все, что вы прочтете дальше, рассказывали мне дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Попков и его мать Елизавета Дмитриевна. Мы встречались в середине семидесятых годов на их даче, построенной еще до войны на склоне горы Пузановка, около Мацесты.
В Начале 30-х годов Попковы переехали из Москвы в Сочи для обслуживания дач руководителей государства. Отец Виталия Ивановича был шофером у Калинина. А мать работала на даче Сталина сестрой-хозяйкой и по совместительству была его личным библиотекарем. Маленький Виталий учился в сочинской школе №9, тогда она называлась железнодорожной. Виталий был на год младше сына Сталина — Василия. Они дружили, оба были изобретательными шалунами… Однажды Иосиф Виссарионович строго наказал обоих, после чего они увлеклись авиацией и обрели мечту-стать летчиками.
Об этом вспомнил И.В Сталин через много лет,24 мая 1945 года во время торжественного приема в Кремле, посвященного командующим войсками Красной Армии и Победе Советского народа над фашисткой Германией.

Сталин сам налил в хрустальный бокал шампанского. Вышел из-за стола, приветливо взглянул вокруг себя и, чуть откинув голову назад, будто читая нечто перед собой, спокойно, чётко выговаривая каждое слово, произнес:
-Товарищи! Разрешите мне поднять еще один, последний тост…Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа,..не только потому, что он- руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…Спасибо ему, русскому народу, за доверие, которое оказалось той решающей силой, обеспечивающей историческую победу над врагом человечества — над фашизмом!»
После этих слов зал «взорвался» оглушительным «УРА!» Прославленные полководцы до хрипоты кричали -«Ура!», и в их глазах были слезы.
Сталин, не скрывая своего волнения, тоже с мокрыми глазами обошел маршалов, с каждым звонко чокнулся бокалом, каждому сказал – «Спасибо!»
А потом подошел к столу, за которым сидели летчики- Герои Советского Союза из корпуса, штурмовавшего Берлин, командовал которым сын Сталина- Василий.
Внимание Сталина привлек невысокий коренастый белокурый майор-летчик со Звездой Героя и двумя орденами Ленина на груди. У него было открытое светлое доброе русское лицо, на котором, как два озера, блестели голубые глаза, а на широких румяных щеках был юношеский пух.
Сталин взглянул в глаза- озера и спросил:
-Сколько Вам лет, товарищ майор?
— 1мая исполнилось двадцать два, товарищ Главнокомандующий! — Отчеканил майор.
— Герой! Сколько же стервятников сбил?- спросил Иосиф Виссарионович
— 47 лично и 13 в групповом бою.
Сталин как бы что-то подсчитал в уме, улыбнулся.
-Это что же, получается, заслуживаешь еще одну Звезду Героя?
-Выходит, заслуживаю!
Сталин улыбнулся, приветливо кивнул головой, спросил:
«А где первого немца сбил?»
-Здесь, под Москвой, в 1941 году. И второго, и третьего тут сбил, товарищ главнокомандующий!
-Какую награду тогда получил?
-Никакой…Тогда , Иосиф Виссарионович, не до наград было.
Сталин прищурился, и, не спуская глаз с майора, отошел на шаг назад.
-Я, кажется, припоминаю тебя, майор…- Неожиданно тихо сказал он. – Мне кажется, ты тот самый шалопай, который воровал у меня на даче в Сочи малину?
-Тот самый, Иосиф Виссарионович. Мы ту малину с вашим сыном Василием оприходовали. Вы нас тогда с Василием наказали, на Черную речку отослали к дяде Нестору на воспитание, он нас летать на планере учил… Так что, благодаря этой малине мы летчиками стали.
-Вот как! — Усмехнулся Сталин. — выходит я стал твоим…как бы крестным отцом, а?
— Выходит так, Иосиф Виссарионович- И я горжусь этим!
— Я тоже горжусь своим крестником- героем. — Сталин поймал руку майора, пожал её, внимательно, с отеческой лаской посмотрел в его глаза и тихо сказал- Спасибо!
Майору показалось: в глазах Сталина блеснула набежавшая слеза.
Юного майора звали Виталием Попковым…
Вскоре, перед парадом Победы, он получил вторую Звезду Героя и еще один орден Ленина…
Маршал авиации Новиков назвал Попкова в числе десяти лучших летчиков-истребителей Великой Отечественной.
А теперь расскажем о малине, которая изменила жизнь мальчишке Виталию Попкову.
На всех дачах Сталина были небольшие участки, где он любил трудиться с лопатой и тяпкой. В Москве на одной из дач была теплица, где он выращивал лимоны — любил хвастаться выращенными урожаями. А в Сочи у него на участке росли даже арбузы. Но самым главным и любимым для него был малинник. Сталин внимательно ухаживал за растениями, сам собирал урожай. Под его руководством из малины готовились различные настойки, варенья, джемы, которые он любил и принимал как лекарства, практически, от всех болезней.
Огород Сталина был недалеко от коттеджа, в котором жили Попковы.
Однажды в своем малиннике Иосиф Виссарионович поймал двух «воришек». Ими оказались: его сын Василий и сын сестры-хозяйки на даче — Виталий.
В качестве наказания обоих отправили в «ссылку»-в правительственный пионерский лагерь на Холодной речке, недалеко от города Гагры. Присматривать за шалопаями поручено было директору дачи Нестеру Аргуния, который и привил ребятам любовь к самолетам. Вначале Аргуния заставил их самостоятельно собрать несколько моделей планеров, на которых преподнес им уроки аэродинамики и основ воздухоплавания… Где-то достал и привез новенький настоящий планер «У-2». Высоко в горах была сооружена резиновая катапульта, с помощью которой запускался этот планер.
Виталию Попкову было 13 лет, когда он впервые поднялся в небо и совершил полет над Черным морем. Следом за ним полетел Василий.
К 15 годам они весьма неплохо овладели планерным искусством и гордились этим.
В те времена на экранах страны демонстрировался фильм – «Истребители» с Марком Бернсом и Николаем Крючковым. Нестор Аргуния показал мальчишкам этот фильм, после которого оба обрели одинаковую мечту-стать военными летчиками- истребителями. В 17 лет Виталий Попков поступил в Чугуевское военное летнее училище, которое окончил в 1941 году, за несколько дней до начала войны.
Помните фильм «В бой идут одни старики? Прототипом сразу нескольких героев фильма стал он — Виталий Иванович Попков.
Во-первых, история любви. Была на фронте у Попкова любовь, нагрянула неожиданно, осветила и опалила огнём своим, и силы дала необъятные. Полюбив, он будто приобрел крылья. Их прозвали Ромео и Джульетта, и они приняли эти святые для всех влюбленных на земле имена, как награду. Только в отличие от фильма его любовь оказалась счастливой. Прожили они с Раисой Ивановной более 60 лет. Их свадьба была в Берлине, в День Победы- 9 мая 1945 года. Посаженым отцом на свадьбе был командир корпуса — Василий Сталин.
Эскадрилья Попкова действительно называлась музыкальной, и не только потому, что в ней служили летчики, среди которых были хорошие музыканты, а, прежде всего потому, что большая часть самолетов была подарена летчикам знаменитыми артистами джаза Леонида Утесова. На борту некоторых самолетов эскадрильи были нарисованы ноты песни о любви из кинофильма « Веселые ребята». Сам Виталий Попков любил песни, с удовольствием пел, у него был сильный звонкий голос, а любимой песней, как у командира, героя фильма — песня о «кудрявом клене». Но музыкальной грамоты Попков не знал, умел играть одним пальцем мелодию вальса «на сопках Манчжурии». За что его товарищи прозвали — Маэстро.
Больше всех у него было сходство с незадачливым, но острым на язык, самодеятельным поэтом, любителем природы лейтенантом Александровым- «кузнечиком». Счет сбитым самолетам Виталий Иванович начал примерно так же, как «кузнечик»
За нарушение летной дисциплины во время тренировок (слишком близко от земли выделывал фигуры высшего пилотажа) лейтенант В. Попков был отстранен от полетов и назначен «вечным» дежурным по кухни – «Пока посинеет»- таков был приговор полкового комиссара.
Было это под Москвой, в начале войны в ранее осеннее утро. Только рассвело. Попков пришел на кухню чистить картошку. Полк спал непробудным сном. Случайно выглянул в окошко и обомлел: к аэродрому приближались четыре « фоккера». Не долго думая, Попков как был в кухонном фартуке и белом колпаке на голове, так и прыгнул в стоящий на взлетной полосе комиссарский «ЛААГ-3». Поднявшись в воздух, с первого захода сбил немецкий самолет и погнался за другим. Второй самолет сбил поднявшийся следом командир. Как в фильме, Попков тогда заявил, что «завалить» немецкого асса совсем не трудно.
-Что же ты тогда всех не сбил? — Спросил, усмехаясь, командир. Попков мгновенно среагировал:
-Так вы, товарищ командир, всех немцев своим нижним бельем распугали!
Это был намек, что выскочивший из постели командир был одет не по форме.
Воевал Виталий Иванович хорошо. Сбивал немецких ассов в небе Сталинграда, Кубани, под Ростовом на Дону, на Курской дуге.
Кстати, под Курском жестокие сражения проходили не только между танковыми армиями, но и в воздухе. Немецкое командование сосредоточило здесь несколько лучших истребительских эскадрилий. Особой славой пользовались так называемые « бубновые тузы». Среди них «заводилой» был любимец Гитлера, кавалер рыцарского креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами Вилли Бац, на счету которого было около 300 сбитых самолетов в небе Испании, Франции,других стран и России. Батц слыл мастером высшего пилотажа, мог уйти от любого преследователя за счет невероятной летной акробатики: сногсшибательных кульбитов в воздухе. Велико было удивление непревзойденного «эксперта», когда в бою под Курском он столкнулся с Виталием Попковым. Пристроившись в хвост Батца, Попков повторил за ним всю программу высшего пилотажа. Батц рискнул на последнее: перевернул самолет и как бы резко пошел штопором вниз. Попков повторил и этот «смертельный» номер и уже около земли прошил самолет немецкого асса меткой очередью. Немцу повезло- успел выброситься на парашюте и стал пленником партизан-колхозников.
Удалось Попкову сбить и второго асса — правнука Бисмарка-Германа Графа.
Этот воздушный бой проходил на глазах всего полка, длился долго, немец не выдержал- бросил вспыхнувший самолет и опустился на парашюте около штаба полка русских летчиков.
Графа уважили, показали ему чудо — летчика Виталия Попкова. Правнук Бисмарка был удивлен, своим глазам не верил: одолел его, непобедимого, мальчишка, который в сыны ему годился. Оправдываясь, Граф заметил, что сбит был случайно — на резком ракурсе, которые пока неподвластны немцам.
— А нашим летчикам подвластны. — Заметил командир.- Наши мальчики на крутых ракурсах сбили уже около 20 ваших истребителей.
— -Но это невозможно! — Принялся было спорить Граф.- При перегрузках, которые происходят во время крутых ракурсов, летчик может погибнуть, потерять управление, ослепнуть, наконец.
— -Для победы русские летчики на все способны. Даже тараны делаем, если потребуется.

В подтверждение этого Виталий Попков однажды таранил в воздухе немецкий самолет. И сделал это, можно сказать из-за озорства, на спор, чтобы доказать: тараны делаются не из храбрости, а от неумения выходить из этих самых крутых ракурсов. Сбив тараном юнкерс, Попков умудрился сохранить свой самолет и посадить его на брюхо- заклинило шасси.
Последний воздушный бой в Великой Отечественной войне Попков провел над Берлином в день своего рождения-1 мая 1945 года. Недалеко от рейхстага сбил он неуязвимую немецкую «раму»-самолет-разведчик.
Вот что писали о Виталии Ивановиче в армейских газетах сразу после войны.
Газета «Красная звезда»,4 ноября 1945года.
«Виталия Попкова можно назвать Великим летчиком-истребителем. Одним из лучших стрелков и пилотов мира. Чтобы разобраться с «мессером» или «фоккером», ему обычно хватало трех выстрелов. Как-то в одном бою он сбил четыре вражеских самолета, потратив при этом всего 11 снарядов».
Но и его сбивали, и он, прикрывая в бою своих командиров, вызывал огонь на себя, горел и выбрасывался из горящих самолетов. В Румынии, над Дунаем в его самолет попал зенитный снаряд. Он был серьезно ранен в лицо, были у него перебиты рука и нога. Несколько раз, теряя сознание, он смог все-таки дотянуть до аэродрома и посадить самолет. После войны он одним из первых летчиков освоил реактивную технику и участвовал в Корейской войне. Здесь он принимал участие в нескольких воздушных боях с американскими летающими крепостями и успешно сбивал их. Вот еще одно свидетельство из жизни дважды Героя Советского Союза, опубликованное в газете «Версия»
«Последний раз генерал-майор авиации поднял боевой самолет. Когда ему исполнилось 75 лет. Было это в Америке на военной базе недалеко от Вашингтона. К удивлению американцев он легко и мастерски поднял самый сложный, начиненный особыми сложными приборами самолет «Ф-16». Сделав на нем несколько кругов над аэродромом. Он посадил его точно в то место, откуда начал полет.
-Как Вам это удалось?- удивлялись американцы
Позднее Попков признался, что он, подняв самолет, включил автопилот на посадку, и тот всё сделал сам.

В Москве в сквере на Самотеке стоит красивый бронзовый бюст молодого летчика, грудь которого украшают две Звезды Героя Советского Союза, Недавно. После смерти Виталия Ивановича на постаменте его памятника появилась надпись- «Маэстро».

Рубрика: Творчество авторов | Оставить комментарий

крестник вождя

Уважаемое Жюри. Мне стало известно, что для участия в конкурсе я должен сообщить о себе основные свои данные. Пожалуйста.
Я далеко не молод: родился в 1938 году…Закончил Ростовский-наДону- университет и работал журналистом на радио, телевидении, в газетах. Написал и издал 10 краеведческого характера книг, повести «Oхота на вождя”, «Десант в историю Сочи», «Вечерний звон на курорте» и роман-эссе «Муза и Мадонна поэта», который презентовался в Московском Доме литераторов .
Член Союза писателей России с 2005 года, живу в Сочи.

ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВ

«КРЕСТНИК» ВОЖДЯ
или
в бой идут одни «старики»

От автора: Все, что вы прочтете дальше, рассказывали мне дважды Герой Советского Союза Виталий Иванович Попков и его мать Елизавета Дмитриевна. Мы встречались в середине семидесятых годов на их даче, построенной еще до войны на склоне горы Пузановка, около Мацесты.
В Начале 30-х годов Попковы переехали из Москвы в Сочи для обслуживания дач руководителей государства. Отец Виталия Ивановича был шофером у Калинина. А мать работала на даче Сталина сестрой-хозяйкой и по совместительству была его личным библиотекарем. Маленький Виталий учился в сочинской школе №9, тогда она называлась железнодорожной. Виталий был на год младше сына Сталина — Василия. Они дружили, оба были изобретательными шалунами… Однажды Иосиф Виссарионович строго наказал обоих, после чего они увлеклись авиацией и обрели мечту-стать летчиками.
Об этом вспомнил И.В Сталин через много лет,24 мая 1945 года во время торжественного приема в Кремле, посвященного командующим войсками Красной Армии и Победе Советского народа над фашисткой Германией.

Сталин сам налил в хрустальный бокал шампанского. Вышел из-за стола, приветливо взглянул вокруг себя и, чуть откинув голову назад, будто читая нечто перед собой, спокойно, чётко выговаривая каждое слово, произнес:
-Товарищи! Разрешите мне поднять еще один, последний тост…Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего Советского народа и, прежде всего, русского народа,..не только потому, что он- руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…Спасибо ему, русскому народу, за доверие, которое оказалось той решающей силой, обеспечивающей историческую победу над врагом человечества — над фашизмом!»
После этих слов зал «взорвался» оглушительным «УРА!» Прославленные полководцы до хрипоты кричали -«Ура!», и в их глазах были слезы.
Сталин, не скрывая своего волнения, тоже с мокрыми глазами обошел маршалов, с каждым звонко чокнулся бокалом, каждому сказал – «Спасибо!»
А потом подошел к столу, за которым сидели летчики- Герои Советского Союза из корпуса, штурмовавшего Берлин, командовал которым сын Сталина- Василий.
Внимание Сталина привлек невысокий коренастый белокурый майор-летчик со Звездой Героя и двумя орденами Ленина на груди. У него было открытое светлое доброе русское лицо, на котором, как два озера, блестели голубые глаза, а на широких румяных щеках был юношеский пух.
Сталин взглянул в глаза- озера и спросил:
-Сколько Вам лет, товарищ майор?
— 1мая исполнилось двадцать два, товарищ Главнокомандующий! — Отчеканил майор.
— Герой! Сколько же стервятников сбил?- Спросил Сталин
— 47 лично и 13 в групповом бою.
Сталин как бы что-то подсчитал в уме, улыбнулся.
-Это что же, получается, заслуживаешь еще одну Звезду Героя?
-Выходит, заслуживаю!
Сталин улыбнулся, приветливо кивнул головой, спросил:
«А где первого немца сбил?»
-Здесь, под Москвой, в 1941 году. И второго, и третьего тут сбил, товарищ главнокомандующий!
-Какую награду тогда получил?
-Никакой…Тогда , Иосиф Виссарионович, не до наград было.
Сталин прищурился, и, не спуская глаз с майора, отошел на шаг назад.
-Я, кажется, припоминаю тебя, майор…- Неожиданно тихо сказал он. – Мне кажется, ты тот самый шалопай, который воровал у меня на даче в Сочи малину?
-Тот самый, Иосиф Виссарионович. Мы ту малину с вашим сыном Василием оприходовали. Вы нас тогда с Василием наказали, на Черную речку отослали к дяде Нестору на воспитание, он нас летать на планере учил… Так что, благодаря этой малине мы летчиками стали.
-Вот как! — Усмехнулся Сталин. — выходит я стал твоим…как бы крестным отцом, а?
— Выходит так, Иосиф Виссарионович- И я горжусь этим!
— Я тоже горжусь своим крестником- героем. — Сталин поймал руку майора, пожал её, внимательно, с отеческой лаской посмотрел в его глаза и тихо сказал- Спасибо!
Майору показалось: в глазах Сталина блеснула набежавшая слеза.
Юного майора звали Виталием Попковым…
Вскоре, перед парадом Победы, он получил вторую Звезду Героя и еще один орден Ленина…
Маршал авиации Новиков назвал Попкова в числе десяти лучших летчиков-истребителей Великой Отечественной.
А теперь расскажем о малине, которая изменила жизнь мальчишке Виталию Попкову.
На всех дачах Сталина были небольшие участки, где он любил трудиться с лопатой и тяпкой. В Москве на одной из дач была теплица, где он выращивал лимоны — любил хвастаться выращенными урожаями. А в Сочи у него на участке росли даже арбузы. Но самым главным и любимым для него был малинник. Сталин внимательно ухаживал за растениями, сам собирал урожай. Под его руководством из малины готовились различные настойки, варенья, джемы, которые он любил и принимал как лекарства, практически, от всех болезней.
Огород Сталина был недалеко от коттеджа, в котором жили Попковы.
Однажды в своем малиннике Иосиф Виссарионович поймал двух «воришек». Ими оказались: его сын Василий и сын сестры-хозяйки на даче — Виталий.
В качестве наказания обоих отправили в «ссылку»-в правительственный пионерский лагерь на Холодной речке, недалеко от города Гагры. Присматривать за шалопаями поручено было директору дачи Нестеру Аргуния, который и привил ребятам любовь к самолетам. Вначале Аргуния заставил их самостоятельно собрать несколько моделей планеров, на которых преподнес им уроки аэродинамики и основ воздухоплавания… Где-то достал и привез новенький настоящий планер «У-2». Высоко в горах была сооружена резиновая катапульта, с помощью которой запускался этот самолет.
Виталию Попкову было 13 лет, когда он впервые поднялся на планере в небо и совершил полет над Черным морем. Следом за ним полетел Василий.
К 15 годам они весьма неплохо овладели планерным искусством и гордились этим.
В те времена на экранах страны демонстрировался фильм – «Истребители» с Марком Бернсом и Николаем Крючковым. Нестор Аргуния показал мальчишкам этот фильм, после которого оба обрели одинаковую мечту-стать военными летчиками- истребителями. В 17 лет Виталий Попков поступил в Чугуевское военное летнее училище, которое окончил в 1941 году, за несколько дней до начала войны.
Помните фильм «В бой идут одни старики? Прототипом сразу нескольких героев фильма стал он — Виталий Иванович Попков.
Во-первых, история любви. Была на фронте у Попкова любовь, нагрянула неожиданно, осветила и опалила огнём своим, и силы дала необъятные. Полюбив, он будто приобрел крылья. Их прозвали Ромео и Джульетта, и они приняли эти святые для всех влюбленных на земле имена, как награду. Только в отличие от фильма его любовь оказалась счастливой. Прожили они с Раисой Ивановной более 60 лет. Их свадьба была в Берлине, в День Победы- 9 мая 1945 года. Посаженым отцом на свадьбе был командир корпуса — Василий Сталин.
Эскадрилья Попкова действительно называлась музыкальной, и не только потому, что в ней служили летчики, среди которых были хорошие музыканты, а, прежде всего потому, что большая часть самолетов была подарена летчикам знаменитыми артистами джаза Леонида Утесова. На борту некоторых самолетов эскадрильи были нарисованы ноты песни о любви из кинофильма « Веселые ребята». Сам Виталий Попков любил песни, с удовольствием пел, у него был сильный звонкий голос, а любимой песней, как у командира, героя фильма — песня о «кудрявом клене». Но музыкальной грамоты Попков не знал, умел играть одним пальцем мелодию вальса «на сопках Манчжурии». За что его товарищи прозвали — Маэстро.
Больше всех у него было сходство с незадачливым, но острым на язык, самодеятельным поэтом, любителем природы лейтенантом Александровым- «кузнечиком». Счет сбитым самолетам Виталий Иванович начал примерно так же, как «кузнечик»
За нарушение летной дисциплины во время тренировок (слишком близко от земли выделывал фигуры высшего пилотажа) лейтенант В. Попков был отстранен от полетов и назначен «вечным» дежурным по кухни – «Пока посинеет»-таков был приговор полкового комиссара.
Было это под Москвой, в начале войны в ранее осеннее утро. Только рассвело. Попков пришел на кухню чистить картошку. Полк спал непробудным сном. Случайно выглянул в окошко и обомлел: к аэродрому приближались четыре « фоккера». Не долго думая, Попков как был в кухонном фартуке и белом колпаке на голове, так и прыгнул в стоящий на взлетной полосе комиссарский «ЛААГ-3». Поднявшись в воздух, с первого захода сбил немецкий самолет и погнался за другим. Второй самолет сбил поднявшийся следом командир. Как в фильме, Попков тогда заявил, что «завалить» немецкого асса совсем не трудно.
-Что же ты тогда всех не сби? — Спросил, усмехаясь, командир. Попков мгновенно среагировал:
-Так вы, товарищ командир, всех немцев своим нижним бельем распугали!
Это был намек, что выскочивший из постели командир был одет не по форме.
Воевал Виталий Иванович хорошо. Сбивал немецких ассов в небе Сталинграда, Кубани, под Ростовом на Дону, на Курской дуге.
Кстати, под Курском жестокие сражения проходили не только между танковыми армиями, но и в воздухе. Немецкое командование сосредоточило здесь несколько лучших истребительских эскадрилий. Особой славой пользовались так называемые « бубновые тузы». Среди них «заводилой» был любимец Гитлера, кавалер рыцарского креста с дубовыми листьями, мечами м бриллиантами Вилли Бац, на счету которого около 300 сбитых самолетов в небе Испании, Франции, и России. Батц слыл мастером высшего пилотажа, мог уйти от любого преследователя за счет невероятной летной акробатики: сногсшибательных кульбитов в воздухе. Велико было удивление непревзойденного «эксперта», когда в бою под Курском он столкнулся с Виталием Попковым. Пристроившись в хвост Батца, Попков повторил за ним всю программу высшего пилотажа. Батц рискнул на последнее: перевернул самолет и как бы резко пошел штопором вниз. Попков повторил и этот «смертельный» номер и уже около земли прошил самолет немецкого асса меткой очередью. Немцу повезло- успел выброситься на парашюте и стал пленником партизан-колхозников.
Удалось Попкову сбить и второго асса — правнука Бисмарка-Германа Графа.
Этот воздушный бой проходил на глазах всего полка, длился долго, немец не выдержал- бросил вспыхнувший самолет и опустился на парашюте около штаба полка русских летчиков.
Графа уважили, показали ему чудо — летчика Виталия Попкова. Правнук Бисмарка был удивлен, своим глазам не верил: одолел его, непобедимого, мальчишка, который в сыны ему годился. Оправдываясь, Граф заметил, что сбит был случайно — на резком ракурсе, которые пока неподвластны немцам.
— А нашим летчикам подвластны. — Заметил командир.- Наши мальчики на крутых ракурсах сбили уже около 20 ваших истребителей.
— -Но это невозможно! — Принялся было спорить Граф.- При перегрузках, которые происходят во время крутых ракурсов, летчик может погибнуть, потерять управление, ослепнуть, наконец.
— -Для победы русские летчики на все способны. Даже тараны делаем, если потребуется.

В подтверждение этого Виталий Попков однажды таранил в воздухе немецкий самолет. И сделал это, можно сказать из-за озорства, на спор, чтобы доказать: тараны делаются не из храбрости, а от неумения выходить из этих самых крутых ракурсов. Сбив тараном юнкерс, Попков умудрился сохранить свой самолет и посадить его на брюхо- заклинило шасси.
Последний воздушный бой в Великой Отечественной войне Попков провел над Берлином в день своего рождения-1 мая 1945 года. Недалеко от рейхстага сбил он неуязвимую немецкую «раму»-самолет-разведчик.
Вот что писали о Виталии Ивановиче в армейских газетах сразу после войны.
Газета «Красная звезда»,4 ноября 1945года.
«Виталия Попкова можно назвать Великим летчиком-истребителем. Одним из лучших стрелков и пилотов мира. Чтобы разобраться с «мессером» или «фоккером», ему обычно хватало трех выстрелов. Как-то в одном бою он сбил с четыре вражеских самолета, потратив при этом всего 11 снарядов».
Но и его сбивали, и он, прикрывая в бою своих командиров, вызывал огонь на себя, горел и выбрасывался из горящих самолетов. В Румынии, над Дунаем в его самолет попал зенитный снаряд. Он был серьезно ранен в лицо, были у него перебиты рука и нога. Несколько раз, теряя сознание, он смог все-таки дотянуть до аэродрома и посадить самолет. После войны он одним из первых летчиков освоил реактивную технику и участвовал в Корейской войне. Здесь он принимал участие в нескольких воздушных боях с американскими летающими крепостями и успешно сбивал их. Вот еще одно свидетельство из жизни дважды Героя Советского Союза, опубликованное в газете «Версия»
«Последний раз генерал-майор авиации поднял боевой самолет. Когда ему исполнилось 75 лет. Было это в Америке на военной базе недалеко от Вашингтона. К удивлению американцев он легко и мастерски поднял самый сложный, начиненный особыми сложными приборами самолет «Ф-16». Сделав на нем несколько кругов над аэродромом. Он посадил его точно в то место, откуда начал полет.
-Как Вам это удалось?- удивлялись американйы
Позднее Попков признался, что он, подняв самолет, включил автопилот на посадку, и тот всё сделал сам.

В Москве в сквере на Самотеке стоит красивый бронзовый бюст молодого летчика, грудь которого украшают две Звезды Героя. Советского Союза, Недавно. После смерти Виталия Ивановича на постаменте его памятника появилась надпись- «Маэстро».

Рубрика: Творчество авторов | Оставить комментарий

В память о маленькой мимозе

Лирическая запись

 

В память о маленькой мимозе

 

Ольга Янчевецкая

 

В глубокой снежной ночи потонул мой белый город. Я сижу в теплой комнате, вдыхая аромат свеже приготовленного черного кофе и думаю о Вас, Ольга Янчевецкая. Снежинки заглядывают в мои окна, мягкие белые хлопья, светлячки, которые сверкают в тишине  этой глухой ночи. Приходите ли Вы ко мне, Ольга Янчевецкая, маленькая русская снежинка, из отдаленной степной широты, со звуком колокола? Вы, может быть, показываетесь мне теперь с небесного снежного покрова, чтобы  Вам я открыла  душу свою, Ольга Янчевецкая? Или это, наконец, наша встреча этой беловатой ночью после стольких лет?

А знаете ли Вы сколько я впитывала голос Ваш в свою душу, еще как маленькая романтичная девочка когда – то давно с улицы Сараевской в Белграде? По радио ласкал Ваш бархатный русский голос, и мои мысли уводили меня в далекую необьятную страну под названием Россия. Знаете ли , что Вы были самой красивой, самой очаравательной, самой нежной ниточкой, которая связывала меня с Вашей родиной, Ольга Янчевецкая?

Странные и непредсказуемые силы истории знали куда направить Вас. Нет, Вы не были эмигрантом в нашей прекрасной и гостеприимной стране. Были Вы, Ольга Янчевецкая, русское наследие милых ярких глаз, как блеск и бодрость на небе Вашей России. Да, русское культурное наследие, русская музыкальная академия, русский театр и русская поэзия. Были Вы, Ольга Янчевецкая, русская душа, что голосом и песней слилась с душой сербской, такой же мягкой и благодатной. О, как тоненькие струны Вашего голоса трогали наши души! О, какую новую чувствительность и новую чувственность дарили Вы нам, широкая песня русская! Поэзия лилась из песен Ваших и переносила нам поэтический взгляд на жизнь, который принадлежит только  художественным душам. Вы пели о печали, о тоске, о боли, о неразделенной любви, о мимолетности. Все эти мотивы поэтические, золотой цветок поэзии и красоты!

Пахли летние ночи на Скадарлии, мигали полупогашенные фонари, романтикой дышал наш богемный квартал.  Стихало журчание людей перед Вашей чарующей песней. Остановливалось дыхание и слышался  вздох перед неизвестными, а так ясными и понятными словами. Слова и песня, искусство и душа не имеют границ. Согласны ли Вы со мной, Ольга Янчевецкая? Замолчала Скадарлия, опьяненная звуками  гармони и песнями:» Развевайся, чубчик, по ветру!\ Раньше, чубчик, я тебя любила,\ А теперь забыть не могу»;…» Там где гуще сплетаются ветки,\ У беседки тебя подожду\ И на самом пороге беседки\ С милых уст кружева отведу». Скользнули  слезы под мандолину, из – за тоски и боли по родине, что сербы почувствовали и поняли. И русские и сербы одинаково сильно  любят свою родину, как величайшую святыню. « Однозвучно звенит колокольчик…развивается песнь ямщика…Сколько грусти в той песне унылой,\ Сколько грусти в напеве родном,\…И припомнил я ночи иные,\ И родные поля, и леса,\ И на очи,\ Давно уж сухие,\ Набежала, как искра, слеза…; « Прощай ты, моя деревня,…прощай, подружка дорогая,…прощай, родина родная,…прощай, мой брат и сестра…»

Вы открывали великие двери своей родины, Ольга Янчевецкая, познакомили нас с русской  народной песней, с русской шансонеткой, с цыганскими песнями, и с русским народным и художественным творчеством, чьи стихи и мелодии Вы переносили в наши сердца, в наши души и в нашу память.

Ваши песни сродни лучшим сербским поэтическим произведениям, которые наполняли великого немецкого писателя Гете и многих других поэтов и писателей во всем мире, в то время, когда мир осознал невообразимую красоту песен сербского народа. Они были очарованы сербской песней, потому что из нее лилось новое, славянское, православное, сербское восприятие и чувство слияния с природой. Поэтому сербы любили Вас, Ольга Янчевецкая, потому  что они лучше всех чувствовали красоту русского сердца и души, невыразимую тоску, которая у нас общая, трепет боли и горя, но и радостные крики жизни. Вы были, Ольга Янчевецкая, частью нас, а мы  частью Вас, и поэтому мы Вас так любили, и поэтому Вы так сильно любили нас. Вы лучше всех восклицали о радости и веселье  , чья красота была именно в Ваших открытых вокалах, которые Вы произносили с русским акцентом. И тоскующую боль цыган и радость жизни мы лучше всех поняли. И память, как грусть и печаль. И плач скрипки . И первую любовь и боль разлуки:» …Сколько было горьких слез»( « Все мы были молоды»), « Где любовь и ласка?» И это неуловимое желание, которое струилось из Вашего голоса, эту печаль за молодостью и за неизбежной невозвратностью можно сравнить с тоской и болью нашего великого писателя Боры Станковича. О, если бы мог Вас послушать Бора! Вы были бы, Ольга Янчевецкая, новой Коштаной нашей литературе!

Приближается заря. Снег веет на Ваш и мой любимый город. Помнит Вас, и будет помнить Вас, этот город, которому Вы бескорыстно дали сердце и который Вам великодушно подарил сердце. Будет помнить Вас эта « красота вся в белом» и эти « улыбающиеся улицы», скромная русская мимоза, «чей запах привлекает и манит». И я буду помнить Вас, «всю красивую, как сон», Ольга Янчевецкая!

 

 

Снежана Дабич, профессор сербского языка

 

 

 

Рубрика: Творчество авторов | Оставить комментарий

Небесная Москва Марины Цветаевой

„ Моим стихом, написанным так рано, наступит свой черед…“

 

 

 

( К 120 – летию со дня рождения М. Цветаевой)

 

 

Небесная Москва Марины Цветаевой

 

Современники русской поэтессы Марины Цветаевой оценили, « что ее поэзия – отражение ее судьбы, всего пережитого, как горя, несчастий, так и радостных мгновений».

Марина Цветаева не принадлежит ни к одному литературному направлению. В ее поэзии связаны поэтические принципы акмеизма и символизма. Ее произведения невозможно понять без знания  исторических и общественных обстоятельств, в которых она жила с рождения до трагической смерти. Невозможно понять без знания ее мятежной природы и ее моральной  и интеллектуальной  позиции, которая заставила ее идти « против течения и против каждой среды ( стоячей воды)». Это основные постулаты поэтики Марины Цветаевой.

Тематической направленностью цикла « Стихи о Москве» является стихи о Иоанне Богослове, которые в поэтической связи с мотивом колокола. « В колокольный день я, в червенный день/ Иоанна родилась Богослова…» По словам Иоанна Богослова, Бог есть любовь. На тематическом плане в этих стихах любовь —  основное чувство.

По мнению критиков, для Цветаевой любовь — это принцип творения и внутренней красоты и свободы. Эти принципы означают поэтический фундамент  цикла.

В поэтическом смысле  « Стихов о Москве» важный символ представляет рябина в девятом стихотворении. Известно, что рябина – дерево  твердое  и жилистое. Ее плоды терпкие, горькие и кислые. В древние времена ей были приписаны магические свойства. Считалось, что она защищала от « сглазу, порчи и всевозможных бед». Рябина —   важный древнеязыческий символ защиты. Значительным является и тот факт, что ее плоды «яркие, красные и декоративные». Поэтому можно сделать вывод, что рябина символизирует рождение, отношение к жизни и творчество Марины Цветаевой.

Композиция стихотворений построена на переплетении времен с точки зрения лирического субъекта, то есть с точки зрения  самой позтессы. Конкретные, точные детали, которыми отличается творчество Марины Цветаевой, поэтизированы на семантическом уровне. Любовь лирического субъекта соткана отличительной поэтической ниткой. Физический облик Москвы представлен мотивами высоты, блеска и звон. Багрянные облака, червонные купола, летающие голуби, сильные церкви,  семихолмы колокольные, Спасские ворота, Часовня звездная, Пятисоборный несравненный круг, бессонные колокола, золотая Иверская, раскаты грома с высоты символизируют, как наследие акмеизма, духовную силу и мощь, память, традицию, духовную любовь, которая вплетена в новый, поэтический вид на город. Это одухотворенная любовь высшего порядка, в которой подтверждаются принципы продолжительности и вечности. Это новая форма любви, форма обожествленной интеллектуальной любви, которая происходит от знания, от системы ценностей, которые не зависят от исторического момента и исторических обстоятельств. На композиционном плане цикла установлена  оппозиция старое – в смысле ценностей – вечное и небесное, и новое – как вспышка, момент, мимолетное.

Внешние силы истории имеют функцию искушения, которому подвергается физическая и духовная сила города. Искушению противостоит сознание поэта о справедливости, о необходимости сохранить сущность и духовную историю. В большинстве стихотворений позиция Москвы статическая. Некоторые стихотворения начинаются предложениями, как детерминантами места: « Над  городом, отвергнутым Петром,/ Перекатился колокольный гром…», « Над синевою подмосковных рощ…» Москву охраняют духовные, небесные силы, которые останавливают и увековечивают исторический и художественный процесс создания и борьбы. Во втором стихотворении Москва принадлежит поэтессе, как нынешнему создателю, который продолжает творческие моменты и смелый и духовный образ города. Она находит смелых сродных душ, которым хочет передать город, ибо только они могут сохранить его небесное лицо и обогатить его новыми ценностями. В первом стихотворении духовный родственник – дочь ее, а во втором —  Мандельштам, брат по перу и по вдохновению. Этот принцип основан на заботе о судьбе Москвы. Он  мотивирован духовной ответственностью поэтессы, желанием сохранить духовную  идентичность и духовные святыни, свободу и честь.

Небесное и вечное в стихах Цветаевой не являются синонимами религиозного в канонизированном виде, религиозного как догма. Вера в Бога — это вера в любовь, в космическую энергию, в гармонию божественного, творения и продожительности, в потверждение, но и в отрицание, во внутренную свободу личности, в духовную красоту, как в абсолютное, которое противоречит любой догме. Вера в Бога — это вера в высшую небесную защиту. Небесное канонизировано как религиозное не соответствует  с мятежным характером Цветаевой. Сопротивление и бунт к введенному порядку вещей, несогласие как сущное бытие отражены в последней строфе седьмого стихотворения:

« Провожай же меня весь московский сброд,

Юродивый, воровской, хлыстовский!

Поп, крепче позаткни мне рот

Колокольной землей московскою!

 Исторический подтекст очень важен в этих стихах. Отражает поведение политических деятелей и русского духовенства в политических раздорах в России.

Любовь проявляется как несогласие. Как таковая, она непонятная, неясная и одинокая, но небесная и вечная, потому что бескорыстная, бесскомпромиссная и самобытная. Согласие – это эгоизм, слабость и обман.

Прошлое, настоящее и будущее связаны и они переплетаются. В шестой песне, используя параллелизм, поэтесса соединяет прошлое и настоящее. В первой строфе воспоминание об Отечественной войне 1812 года. Калужская дорога символизирует силу воли, настойчивость, выдержку и русское стоическое мужество. Там страдали и кроткие странники, которые в темноте пели Богу и призывали к любви. Следующая строфа также имеет исторический уклон. Настоящее обозначено войной и колебаниями правительства России. Цветаева установливает параллелизм. Она устала от войны, от озабоченности России и от « уступчивости речи русской». Сравнивает себя с кроткими странниками. Параллелизм установлен на мотиве страдания и на мотиве несогласия установленным образом жизни. Странников и поэтессу связывает одинаковий подход к жизни и одинаковое чувство жизни, которое можно назвать благотворительностью, которая имеет космическое измерение. Калужская дорога, как символ силы, воли, настойчивости, выносливости и русского стоического мужества, имеет историческую коннотацию. Поэтесса перемещает его символическое значение из исторического контекста в контекст права на свободную жизнь, из — за которого страдания, а которое защищается этими символическими значениями.

Любимый город воспринимается как « бремя лучшее». Используя метафору, которая имеет функцию оксюморона и парадокса, Цветаева на мотивном плане проносит новое лицо любви, любовь как беспокойство и страх. Это ее движущая мотивация. Метафорой « Деревцо мое/ Невесомое»  на семантическом поле, на поле обмена, Цветаева гордым поэтическим голосом отмечает величие и великолепие Москвы.

Аристократическое, благородное, возвышенное отношение ко всему, лишенное классовой принадлежности, является важнейшей характеристикой бунта Марины Цветаевой. Из него струится и аристократическая, благородная, возвышенная любовь лирического субъекта, которая защищает старую Москву, ее благородный и достойный лик и неисчерпаемый дух. Лирический субъект находится в роли защитника и хранителя человеческих ценностей, который выступает против любой силы.

В третьем стихотворении Москва персонифицированная. Она возродилась. Приняла лик проводника через исторический момент. Из времени, в котором увековечена, Москва двигается и выступает в настоящий момент, который изображен, использованием эпитета, символа и метафоры, звуковой картинкой страшного, мощного, молодого военного голоса. Эпитеты « громкое», « зверский», существительное – ономатопея – « рев» и звукоподражательный глагол « греми» являются как композиционные и стилистические места, которые повышают два контрастных  изображения. Звуковой картине силы противопоставлена визуальная картина веры, добра, справедливости, искусства и вечности, воплощена в сиянии золотой Иверской. Третья строфа является поэтической точкой противопоставления старое – новое,  святость – сила, согласие – несогласие.

В « Стихах о Москве» переплетаются не только элементы символизма и акмеизма. Можно говорить и о романтизме Марины Цветаевой. Это особый романтизм. Патриотическая любовь Марины Цветаевой не имеет экстатических, возвышенных восторгов. Не отличается повышенным тоном, которое свойство романтиков. Хотя ее литературный процесс характеризуется  использованием восклицательных и вопросительных знаков, как и у романтиков, они в поэзии Цветаевой означают легкую форму бунта. ( « Греми, громкое сердце!/ Жарко целуй, любовь!/ Ох, этот рев зверский!/ Дерзкая—ох—кровь!). Но, бунт является и как умеренная и утонченная гордость и прославление. ( « Семь холмов – как семь колоколов!»). Акмеизм и романтизм встречаются на тематическо – мотивном и композиционном плане. С одной стороны, город как святыня и дыхание древних времен, которые символизируют  вечные ценности и  продолжительность. С другой стороны поэт – защитник, боец неисчерпаемой духовной силы и мощи.

Стиль Марины Цветаевой прост, без лишних слов. Кроме мотива высоты, тематические основные мотивы и мотивы колокола и мелодии их звон. Это звучит старая Москва и старое время в противовес жестокому и мимолетнему историческому мгновению. Старая Москва слышится через звучание и грохот бессонных   колоколов, через раскаты грома. Поэтесса  сама колокол. Она большой колокол несогласия и защиты. Родилась в день звучания колоколов и услышала первый звук — звук колокола. Это важные символические моменты. Связаны с мотивом предсказания, они стали поэтическим началом этого цикла.

Поэтические средства связаны с чувствами поэтессы. Образ любимого города окрашен золотым цветом, как доминирующим цветом, из которого блестит сияние святыни. Прозрачной персонификацией оппозиция старое – новое выделена насмешливым тоном. Этим, у которых власть и сила, и которые высокомерны и заносчивы, хихикают могучие церкви, как символы святости, блаженства, духовной силы и любви. Мощь силы  и насилия против силы и мощи духа: « И целых сорок сороков церквей/ Смеются над гординею царей!»

Через призму субъективности, от перспективы духа преданности, верности и нежности, Марина Цветаева в « Стихах о Москве» любимый город вознесла в небо, как духовное убежище от всякого зла, как постоянную и  вечную крепость.

 

 

Снежана Дабич,

профессор сербского языка

 

 

 

„ Моим стихом, написанным так рано, наступит свой черед…“

 

 

 

( К 120 – летию со дня рождения М. Цветаевой)

 

 

Небесная Москва Марины Цветаевой

 

Современники русской поэтессы Марины Цветаевой оценили, « что ее поэзия – отражение ее судьбы, всего пережитого, как горя, несчастий, так и радостных мгновений».

Марина Цветаева не принадлежит ни к одному литературному направлению. В ее поэзии связаны поэтические принципы акмеизма и символизма. Ее произведения невозможно понять без знания  исторических и общественных обстоятельств, в которых она жила с рождения до трагической смерти. Невозможно понять без знания ее мятежной природы и ее моральной  и интеллектуальной  позиции, которая заставила ее идти « против течения и против каждой среды ( стоячей воды)». Это основные постулаты поэтики Марины Цветаевой.

Тематической направленностью цикла « Стихи о Москве» является стихи о Иоанне Богослове, которые в поэтической связи с мотивом колокола. « В колокольный день я, в червенный день/ Иоанна родилась Богослова…» По словам Иоанна Богослова, Бог есть любовь. На тематическом плане в этих стихах любовь —  основное чувство.

По мнению критиков, для Цветаевой любовь — это принцип творения и внутренней красоты и свободы. Эти принципы означают поэтический фундамент  цикла.

В поэтическом смысле  « Стихов о Москве» важный символ представляет рябина в девятом стихотворении. Известно, что рябина – дерево  твердое  и жилистое. Ее плоды терпкие, горькие и кислые. В древние времена ей были приписаны магические свойства. Считалось, что она защищала от « сглазу, порчи и всевозможных бед». Рябина —   важный древнеязыческий символ защиты. Значительным является и тот факт, что ее плоды «яркие, красные и декоративные». Поэтому можно сделать вывод, что рябина символизирует рождение, отношение к жизни и творчество Марины Цветаевой.

Композиция стихотворений построена на переплетении времен с точки зрения лирического субъекта, то есть с точки зрения  самой позтессы. Конкретные, точные детали, которыми отличается творчество Марины Цветаевой, поэтизированы на семантическом уровне. Любовь лирического субъекта соткана отличительной поэтической ниткой. Физический облик Москвы представлен мотивами высоты, блеска и звон. Багрянные облака, червонные купола, летающие голуби, сильные церкви,  семихолмы колокольные, Спасские ворота, Часовня звездная, Пятисоборный несравненный круг, бессонные колокола, золотая Иверская, раскаты грома с высоты символизируют, как наследие акмеизма, духовную силу и мощь, память, традицию, духовную любовь, которая вплетена в новый, поэтический вид на город. Это одухотворенная любовь высшего порядка, в которой подтверждаются принципы продолжительности и вечности. Это новая форма любви, форма обожествленной интеллектуальной любви, которая происходит от знания, от системы ценностей, которые не зависят от исторического момента и исторических обстоятельств. На композиционном плане цикла установлена  оппозиция старое – в смысле ценностей – вечное и небесное, и новое – как вспышка, момент, мимолетное.

Внешние силы истории имеют функцию искушения, которому подвергается физическая и духовная сила города. Искушению противостоит сознание поэта о справедливости, о необходимости сохранить сущность и духовную историю. В большинстве стихотворений позиция Москвы статическая. Некоторые стихотворения начинаются предложениями, как детерминантами места: « Над  городом, отвергнутым Петром,/ Перекатился колокольный гром…», « Над синевою подмосковных рощ…» Москву охраняют духовные, небесные силы, которые останавливают и увековечивают исторический и художественный процесс создания и борьбы. Во втором стихотворении Москва принадлежит поэтессе, как нынешнему создателю, который продолжает творческие моменты и смелый и духовный образ города. Она находит смелых сродных душ, которым хочет передать город, ибо только они могут сохранить его небесное лицо и обогатить его новыми ценностями. В первом стихотворении духовный родственник – дочь ее, а во втором —  Мандельштам, брат по перу и по вдохновению. Этот принцип основан на заботе о судьбе Москвы. Он  мотивирован духовной ответственностью поэтессы, желанием сохранить духовную  идентичность и духовные святыни, свободу и честь.

Небесное и вечное в стихах Цветаевой не являются синонимами религиозного в канонизированном виде, религиозного как догма. Вера в Бога — это вера в любовь, в космическую энергию, в гармонию божественного, творения и продожительности, в потверждение, но и в отрицание, во внутренную свободу личности, в духовную красоту, как в абсолютное, которое противоречит любой догме. Вера в Бога — это вера в высшую небесную защиту. Небесное канонизировано как религиозное не соответствует  с мятежным характером Цветаевой. Сопротивление и бунт к введенному порядку вещей, несогласие как сущное бытие отражены в последней строфе седьмого стихотворения:

« Провожай же меня весь московский сброд,

Юродивый, воровской, хлыстовский!

Поп, крепче позаткни мне рот

Колокольной землей московскою!

 Исторический подтекст очень важен в этих стихах. Отражает поведение политических деятелей и русского духовенства в политических раздорах в России.

Любовь проявляется как несогласие. Как таковая, она непонятная, неясная и одинокая, но небесная и вечная, потому что бескорыстная, бесскомпромиссная и самобытная. Согласие – это эгоизм, слабость и обман.

Прошлое, настоящее и будущее связаны и они переплетаются. В шестой песне, используя параллелизм, поэтесса соединяет прошлое и настоящее. В первой строфе воспоминание об Отечественной войне 1812 года. Калужская дорога символизирует силу воли, настойчивость, выдержку и русское стоическое мужество. Там страдали и кроткие странники, которые в темноте пели Богу и призывали к любви. Следующая строфа также имеет исторический уклон. Настоящее обозначено войной и колебаниями правительства России. Цветаева установливает параллелизм. Она устала от войны, от озабоченности России и от « уступчивости речи русской». Сравнивает себя с кроткими странниками. Параллелизм установлен на мотиве страдания и на мотиве несогласия установленным образом жизни. Странников и поэтессу связывает одинаковий подход к жизни и одинаковое чувство жизни, которое можно назвать благотворительностью, которая имеет космическое измерение. Калужская дорога, как символ силы, воли, настойчивости, выносливости и русского стоического мужества, имеет историческую коннотацию. Поэтесса перемещает его символическое значение из исторического контекста в контекст права на свободную жизнь, из — за которого страдания, а которое защищается этими символическими значениями.

Любимый город воспринимается как « бремя лучшее». Используя метафору, которая имеет функцию оксюморона и парадокса, Цветаева на мотивном плане проносит новое лицо любви, любовь как беспокойство и страх. Это ее движущая мотивация. Метафорой « Деревцо мое/ Невесомое»  на семантическом поле, на поле обмена, Цветаева гордым поэтическим голосом отмечает величие и великолепие Москвы.

Аристократическое, благородное, возвышенное отношение ко всему, лишенное классовой принадлежности, является важнейшей характеристикой бунта Марины Цветаевой. Из него струится и аристократическая, благородная, возвышенная любовь лирического субъекта, которая защищает старую Москву, ее благородный и достойный лик и неисчерпаемый дух. Лирический субъект находится в роли защитника и хранителя человеческих ценностей, который выступает против любой силы.

В третьем стихотворении Москва персонифицированная. Она возродилась. Приняла лик проводника через исторический момент. Из времени, в котором увековечена, Москва двигается и выступает в настоящий момент, который изображен, использованием эпитета, символа и метафоры, звуковой картинкой страшного, мощного, молодого военного голоса. Эпитеты « громкое», « зверский», существительное – ономатопея – « рев» и звукоподражательный глагол « греми» являются как композиционные и стилистические места, которые повышают два контрастных  изображения. Звуковой картине силы противопоставлена визуальная картина веры, добра, справедливости, искусства и вечности, воплощена в сиянии золотой Иверской. Третья строфа является поэтической точкой противопоставления старое – новое,  святость – сила, согласие – несогласие.

В « Стихах о Москве» переплетаются не только элементы символизма и акмеизма. Можно говорить и о романтизме Марины Цветаевой. Это особый романтизм. Патриотическая любовь Марины Цветаевой не имеет экстатических, возвышенных восторгов. Не отличается повышенным тоном, которое свойство романтиков. Хотя ее литературный процесс характеризуется  использованием восклицательных и вопросительных знаков, как и у романтиков, они в поэзии Цветаевой означают легкую форму бунта. ( « Греми, громкое сердце!/ Жарко целуй, любовь!/ Ох, этот рев зверский!/ Дерзкая—ох—кровь!). Но, бунт является и как умеренная и утонченная гордость и прославление. ( « Семь холмов – как семь колоколов!»). Акмеизм и романтизм встречаются на тематическо – мотивном и композиционном плане. С одной стороны, город как святыня и дыхание древних времен, которые символизируют  вечные ценности и  продолжительность. С другой стороны поэт – защитник, боец неисчерпаемой духовной силы и мощи.

Стиль Марины Цветаевой прост, без лишних слов. Кроме мотива высоты, тематические основные мотивы и мотивы колокола и мелодии их звон. Это звучит старая Москва и старое время в противовес жестокому и мимолетнему историческому мгновению. Старая Москва слышится через звучание и грохот бессонных   колоколов, через раскаты грома. Поэтесса  сама колокол. Она большой колокол несогласия и защиты. Родилась в день звучания колоколов и услышала первый звук — звук колокола. Это важные символические моменты. Связаны с мотивом предсказания, они стали поэтическим началом этого цикла.

Поэтические средства связаны с чувствами поэтессы. Образ любимого города окрашен золотым цветом, как доминирующим цветом, из которого блестит сияние святыни. Прозрачной персонификацией оппозиция старое – новое выделена насмешливым тоном. Этим, у которых власть и сила, и которые высокомерны и заносчивы, хихикают могучие церкви, как символы святости, блаженства, духовной силы и любви. Мощь силы  и насилия против силы и мощи духа: « И целых сорок сороков церквей/ Смеются над гординею царей!»

Через призму субъективности, от перспективы духа преданности, верности и нежности, Марина Цветаева в « Стихах о Москве» любимый город вознесла в небо, как духовное убежище от всякого зла, как постоянную и  вечную крепость.

 

 

Снежана Дабич,

профессор сербского языка

 

 

 

Рубрика: Творчество авторов | 1 комментарий

Простое чуло

Здравствуйте!

Извините.если я делаю что-то не так, как нужно, Написано было-присоедините файл. Хорошо- присоединяю свой файл с очерком –«ПРОСТОЕ ЧУДО». И направляю его на конкурс «Золотое перо Руси» в номинацию-очерк. Надеюсь: моя работа понравится всем членам жюри, и они наградят меня Золотым пером. Попутно хотел бы спросить: имею ли я право прислать на конкурс еще работы ( что-то вроде нового прочтения мифов- своеобразное эссе)? У меня есть как бы оригинальное прочтение мифа о Прометее и Почему горы называются Кавказскими? Отчасти в них речь идет и об олимпиаде.Jлимпиаде. Будьте любезны-ответьте по моему адресу. С уважением Ю.А.

ПРОСТОЕ ЧУДО
Глава японской делегации города Хиросима, слушая рассказ о сочинском дереве Дружбы, неожиданно для всех разволновался. Долго успокаивали его.
— Что с вами было? — Спросили потом у высокого гостя. И, он признался, что позавидовал, хорошо позавидовал русским…
Всему миру известно: как мы, японцы, любим природу, как с детства научены понимать ее. — Говорил он работникам музея. — Мы слывем предприимчивыми людьми и по — природе поэтами, но не догадались создать такое чудо — сколько смысла и поэзии в этом скромном, неказистом на вид дереве!
Легенды обычно сочиняет народ о давно прошедших событиях. Неслучайно, наверно, легенды иногда называют опоэтизированной памятью народа.
Дереву Дружбы, что растет в Сочи, более 7О лет. По сравнению с тысячелетними тисами, его можно назвать — юным. О тисах легенд я не слышал, а о дереве Дружбы их рассказывают десятки… Мне нравится одна
Произошло это осенью 1932 года. Тогда тоже много людей приезжало к морю- Мацестой полечиться позагорать на пляжах , попутешествовать в горах, просто — себя показать.. Впрочем, вполне возможно все так и было на самом деле..Вечерами обычно весь город собирался на берегу моря: потому как таких ярких, фантастических солнечных закатов — нигде больше не увидишь. Описать это трудно, да и места много займет. Однако попытайтесь себе представить тихое, как бы умиротворенное море, кромку берега и позванивающую около нее воду, ставшую на короткое время как бы расплавленным золотом, людей мирно гуляющих на набережной. В этот час на приморский бульвар, недалеко от знаменитой ротонды приходил невысокий, худощавый человек в парусиновом костюме. Стоило ему ступить на буну — бетонную стену, уходящую в море, как невесть откуда прилетали чайки. Человек бросал в воздух крошки хлеба, зернышки, и птицы, совершая необыкновенные воздушные фигуры высочайшего пилотажа, хватали корм на лету — как правило, ни одна крошечка не падала в воду… Это было прекрасным представлением. Однажды, покормив чаек, человек услышал как кто-то громко зааплодировал ему. Это была девочка лет 12-ти. Мать привезла ее на коляске: девочка не могла ходить — у нее были парализованы ноги.
— У вас это здорово получается! — Сказала девочка. — Птицы любят вас, вы, наверно, добрый человек.
Вот так примерно встретился ученый — агроном Федор Зорин с девочкой Надеждой из Архангельска… На другой день он принес ей сетку спелых мандаринов, грейпфрутов, других цитрусовых. Девочка впервые увидела такое обилие золотистых вкусных плодов.
— Это все собрано в моем саду! — Сказал он.
— Я никогда не видела, как растут такие деревья, можно посмотреть?
— Конечно. Приглашаю тебя в гости.
И она приехала в его сад.
Это теперь там бетонные дорожки, по которым легко не только пройти, но и проехать на инвалидной коляске, а в те времена ничего подобного не было. В тесном саду Зорина ”работал“ каждый кусочек земли: он ведь был не просто агрономом, а селекционером, выводил новые сорта слив, инжира, фундука, мандаринов. В крохотном саду Зорин умудрился разместить около сотни различных деревьев. Надежда осмотреть весь сад не смогла: она ведь передвигалась в коляске.
— Как хорошо было бы, если все цитрусовые росли на одном дереве! -Чисто по-детски сфантазировала Надя.
Зорин подумал, улыбнулся, кивнул головой.
— Такое вполне возможно. — Сказал он.
Детская фантазия подчас сродни фантазии поэта, Зорин любил поэзию, сам писал прекрасные стихи и хорошо понимал детей.
— Получится дерево-сад! — Продолжала юная гостья.
-Молодец, Надя! Ты очень интересно и правильно мыслишь… Я выращу такое дерево, честное слово. Приезжай через 7-10 лет, увидишь!

В то время Ф.М Зорин был по-настоящему озадачен проблемой цитрусовых . Он знал, что если посеять семена апельсина или мандарина, то саженцы начнут плодоносить через 15-20 лет- не раньше. Новый сорт любого растения-пшеницы, томата., яблони можно вырастить лишь в пятом-шестом поколении, так что Зорин понимал: за свою жизнь вывести новый сорт цитрусовых он , практически, не сможет. И вот неожиданно появилась спасительная идея: выращивать сразу несколько видов цитрусовых с помощью прививок на одном дереве. Такой эксперимент давал ему возможность изменять природу молодых сеянцев путем их воспитания в кроне других- более старых сортов или видов, ускорять плодоношение, проводить переопыление цветков.
Надя из Архангельска как бы подтолкнула его к этому эксперименту. Сказанные ей слова, заставили ученого от размышлений перейти к делу.
Это вовсе не простое дело — вырастить дерево. А уж тем более -дерево сад! Тут надо основательно подготовиться, найти для необычного эксперимента хороший материал… Зорин был известным в Сочи ходоком. Он, говорят, облазил все горы вокруг Сочи — искал растения для селекционных экспериментов.
Почти два года ушли у него на поиски такого ”материала” для дерева-сада… Тут можно смело предположить: в то самое время, когда архангельская девочка Надя рассматривала зоринский сад, на окраине Сочи — на Пластунке — возле забора старенького дореволюционного дома из семени дикого лимона проклюнулся маленький стебелек. То семя упало на благодатную почву и начало быстро развиваться. Через два года это уже было небольшое деревце цитруса под названием — Понцирус трифолиант- с хорошей корневой системой. Его-то и нашел Зорин.
Аккуратно выкопал и посадил в свой сад на самой светлой, просторной, красивой поляне. Оно легко привыкло к новому месту и продолжало быстро и хорошо развиваться. Уже на другой год ученый сделан на нем первые прививки японского мандарина и итальянского лимона.
Вначале прививки делал только сам, а в 1940 году его сад посетил ученый — полярник О. Ю. Шмидт. Он заинтересовался экспериментом и попросил разрешения у Зорина привить свою веточку… С тех пор прививки почетных гостей сада следовали одна за другой. Через несколько лет дерево стало уникальным, потому как развивалось оно из почек, привитых людьми со всех уголков земного шара — из 126 стран мира… В его густой кроне появились японские мандарины, итальянские лимоны, американские грейпфруты. Рядом с плодами — гигантами ОЮ (есть такое цитрусовое растение, плод которого имеет в диаметре более 10 сантиметров) висят плоды другого цитрусового — КУМКВАТА (эти растения имеют плоды чуть больше плода вишни), по соседству с ними растут апельсины, пампельмусы и еще 30 видов и сортов, цитрусовых, районированных для Черноморья.
Растение стало интересным, когда зацвело и заплодоносило.На нем созревали плоды разной формы, величины и цвета. Это дерево заинтересовало многих ученых и посетителей сада. Однажды осенью 1956 года сад посетил французский писатель Веркор. Увидев дерево с разными цитрусами, гость произнес: » Я первый раз в жизни обошел целый сад, не сходя с места!»
Это опытное дерево Зорина в дальнейшем было названо Деревом Дружбы. Главы многих государств, парламентарии, ученые, писатели, религиозные и общественные деятели, журналисты многих стран, разных вероисповеданий и цвета кожи оставили свои «автографы «- привитые ветки на зоринском Дереве -саде
Большинство посетителей сада селекционера не умело делать прививки и тогда он открыл для них свой университет, обучение в котором -самое короткое в мире — 10-15 минут, после которого сдаются экзамены и торжественно вручается настоящий Диплом, подписанный, естественно, самим сказочником — так Зорина назвал , говорят, — писатель Шварц, которого восхитило дерево Дружбы, плоды которого схожи с солнцем. В книгах посетителей ( а их — больших и красивых альбомов, от корки и до корки исписанных хорошими, добрыми словами на разных языках — сейчас уже несколько десятков) много искренних, приветливых признаний.
Вот одна из них, принадлежащая шведскому писателю Карлу Энглунду: ”За дружбу людей всей земли и за то время, когда генералы будут принадлежать истории, а мечи перекуются на садовые окулировочные ножички для прививок на деревьях Дружбы”.
Однажды в сад пришли гости из Италии. Им очень понравилось здесь. Цитрусовые растения, яркое солнце, приветливые улыбки хозяев напомнили им Родину, и они запели свои национальные песни, прекрасные арии из опер Джузеппе Верди и Леонкавалло… Вскоре организовали свой концерт болгарские и польские туристы — так появилась красивая традиция: пение национальных песен под кроной дерева Дружбы. К этой традиции недавно появилось своеобразное добавление: делегация: из Эстонии привезла в Сочи саженец своей пушистой елочки, ее посадили на пригорке около входа в музей, она принялась — будто здесь родилась. Ежегодно под Рождество в Сочи приезжает небольшая делегация с Прибалтики, наряжает свою елочку и отмечает около нее новогодний праздник. Это новшество понравилось шведам, они привезли из своей страны саженец необычной березки с пушистыми, веселыми листьями — тоже отмечают около него свои национальные праздники; украинцы неподалеку посадили свое национальное дерево — калину красную; славянское общество курорта привезло из Михайловского, из имения А.С. Пушкина саженцы русской березки и рябины, и эти деревца прекрасно растут.
Прославленный американский пианист Ван Клиберн , побывавший у дерева Дружбы, попросил в подарок крохотный саженец, что рос под кроной.” Я посажу его в своем саду в Калифорнии.”- Сказал он и выполнил свое обещание. Через несколько лет знаменитый пианист сообщил работникам музея, что у него в саду растет целая рощица цитрусовых — “детей” знаменитого сочинского дерева.
И еще одна традиция появилась в давнишние времена и живет до сих пор. Начало ей положили чилийцы. Сделав запись в книге посетителей чилийские гости приклеили после подписей почтовую марку своей страны. И другие иностранные делегации стали делать то же. Так что книги посетителей теперь походят на необычный альбом филателиста.
-Ничто не вечно в этом мире! — Говорится в одной из книг древнего пророка. Спорить с ним не будем. Но жизнь, оказывается, можно продлить или омолодить. И такое бывает не только в сказках и легендах, а подвластно людям пытливым, мудрым, настойчивым и добрым
В конце 6о-х годов дерево Дружбы чуть не погибло.
Оно было обречено, потому как выдержать более 200 прививок ( а каждая прививка — это весьма серьезная операция на живом теле) не способны даже такие гиганты растительного мира как секвойя, тис, дуб, бук.
Надо было спасать дерево, свой труд. Но как это сделать? Увы! Никто не знал… Конечно же, были бессонные ночи, тяжкие размышления, были перечитаны сотни книг; научные светила, которых он приглашал на консультацию, грустно рассматривали увядающее дерево, пожимали плечами и призывали Зорина смириться: мол, наука без жертв не бывает.
Он не смирился: знал — плохая та сказка, в которой все заканчивается гибелью, смертью; знал и верил, что все, все у людей должно заканчиваться торжеством и радостью. Иначе ведь и смысла в жизни нет.
Решение пришло неожиданно и оказалось, как все гениальное — простым, естественным, единственным. Зорин придумал новую прививку для дерева, какую никто никогда до него не делал… С незапамятных времен люди прививали почку или черенок и они за счет соков дерева срастались с ним, становились его частью, сохраняя, однако, особенности своего сорта или породы. А почему бы не привить к дереву -ствол другого дерева?
И то, которое будет помоложе даст погибающему недостающую силу за счет своих корней, своей породы…Так оно и произошло. За счет других, молодых саженцев, привитых к дереву Дружбы, оно ожило, помолодело — будто с ним ничего трагического не происходило. Сейчас под кроной знаменитого дерева 12 стволов. Другого подобного чуда просто нет на земе
С тех пор как дерево Дружбы стало “объектом показа” для гостей курорта из разных стран стали приходить посылки с сувенирами. Вскоре их накопилось очень много, и встал вопрос — что с ними делать и где их хранить. Как правило, каждый сувенир красноречиво рассказывал о людях, приславших его и о стране — получалась как бы необычная экспозиция “ Мир в борьбе за мир и дружбу”. И тогда решено было построить Музей дерева Дружбы. Музеев на земле много, и это очень хорошо: люди должны помнить свою историю, беречь художественные и исторические памятники. Но, пожалуй, ни в одной стране мира нет музея одного дерева. Тот, что построили сочинцы, а это огромное здание из стекла и бетона, с концертным кино-залом, с лабораториями, хранилищами и, главное, с уникальными экспонатами — подарками людей доброй воли почти 200 стран мира — можно назвать единственным музеем мира.
Между тем, мало кому известно: музей этот спроектирован в свободное от работы время конструкторами космических ракет и кораблей, а построен, в основном, на средства атомщиков страны… Тут тоже можно рассказать почти детективную историю о том, как легендарный мэр Сочи Вячеслав Александрович Воронков организовывал эту стройку, как он “уговорил” министра атомной энергетики “сьэкономить” миллион рублей на испытаниях атомного и термоядерного оружия и эти деньги направить на строительство музея. Буквально с миру по нитке собирали сочинцы деньги на строительство этого “не запланированного” тогда крупного обьекта. И он был построен в рекордно короткие сроки. Ежегодно посещают его десятки тысяч людей.
Но музей этот уже не суждено было увидеть Зорину: зимой 1967 года он простудился. Своевременно обратиться к врачам не смог и умер — сказалась старая болезнь — туберкулез, он открылся у него в годы Великой Отечественной во время боев на Кавказских перевалах, в которых Зорин участвовал, будучи рядовым одного из стрелковых подразделений сочинских ополченцев.
Федор Михайлович не просто любил свое дело — он им жил. Однажды его спросили: что такое селекционная работа? Ответил — перефразируя стихи своего любимого поэта:
Селекция — та же добыча радия.
В грамм добыча, в год труды.
Изводишь, единого сорта ради,
Тысячи тонн “зеленой руды”.
За 32 года селекционной работы им созданы ценные сорта сливы, инжира, мандаринов, грейпфрутов, ореха-фундука и десятки сортов совместно со своим учителем — Иваном Васильевичем Мичуриным.
Каждое дерево сада всегда чувствовало заботливый взгляд Федора Михайловича, прикосновение его трудовых и умелых рук. И люди, которые приходили к нему, ощущали его добрую теплоту. Одна из статей о нем в журнале ”Огонек” называлась — “Большое сердце”. В ней есть такие строчки: ”Федор Михайлович имел большое и доброе сердце, имел множество волшебных ключиков, которыми он открывал и мог войти в душу каждого, кто встречался с ним.
Более 40лет в знаменитом сочинском саду вместо его создателя встречала многочисленных посетителей ученица Федора Михайловича, которая, как и он стала легендой курорта — Людмила Макаровна Дмитренко. Она пришла в зоринский сад сразу после школы, учась заочно в Тимирязевской Академии, многие годы была здесь простой рабочей. По сушеству, рабочей или как ее иногда называют „нянькой“ Дерева Дружбы она осталось до пенсии.
Художник Сикейрос, побывавший в 1973 году в Сочи, посетил Дерево Дружбы. Увидев Людмилу Макаровну, вполне серьезно заметил, что с нее можно писать святых великомучениц на иконах… В самом деле перед людьми она обычно предстает в чрезвычайно скромной одежде — ситцевом платьице, в стоптанных тапочках, с беретом 20-30-х годов на голове; смотрит она широко открытыми голубыми, как бездонное небо, глазами и каждый видит в них доброе соучастие, приветливую радость…
Впрочем о Людмиле Макаровне написано много очерков, стихов, есть даже поэмы, посвященные ей. Не будем повторяться, расскажем лишь об одном эпизоде, ставшим началом еще одной символической и красивой традиции
Однажды Людмила Макаровна встречала очередных гостей около дерева Дружбы, рассказала им о “зеленых автографах” что оставили в виде прививок на ветках дерева многие знаменитые люди земли, среди которых были — певец Поль Робсон, писатель Марти Ларни, государственный деятель Д. Неру, космонавт Юрий Гагарин и другие.
— Много у нас хранится памятных сувениров и различных экспонатов в музее, но самый волнующий вот этот, — и она показала темно-вишневый скол керамического кувшина и прижала его к груди, словно своего маленького сына Кольку.
— Этот кувшин был в Хиросиме, в тот самый страшный день 6 августа 1945 года, когда американские летчики сбросили на город атомную бомбу. Вот следы того атомного взрыва… — И она показала оплавленную керамику…
Чуть ли не к глазам своим поднес и долго разглядывал след атомного взрыва немолодой уже мужчина, скромно одетый, в шляпе, надвинутой на крутой сократовский лоб.
Людмила Макаровна обратила внимание на него и заметила что-то очень знакомое, близкое и дорогое в его больших чуть прищуренных и очень выразительных глазах.
-А вот шкатулка, которую мы недавно получили из Ясной Поляны. -Продолжала она. — Тут земля с могилы великого русского человека. гениального писателя Льва Николаевича Толстого. Нам прислали ее работники красно -полянинского музея. Часть земли с прахом Толстого мы высыпали под крону дерева Дружбы.
Человек в шляпе, близоруко щурясь, принялся разглядывать землю и шкатулку. Он улыбнулся — и опять нечто знакомое, родное мелькнуло в его облике…
Когда она закончила лекцию. Человек этот низко ей поклонился и сказал: ”Вы делаете великое дело! Спасибо!”
-Кто вы?- Спросила Дмитренко.
-Это не имеет значения. Вскоре я пришлю вам весточку — тогда узнаете.
И действительно, через несколько дней в адрес дерева Дружбы пришла скромная бандероль: в маленьком весьма непрофессионально сбитом ящичке была земля и записка: ” Посылаю землю с могилы Петра Ильича Чайковского для возложения ее к подножию дерева Дружбы.” Внизу стояла подпись — Дмитрий Шостакович.
А потом люди разных стран стали присылать подобные посылки с землей памятных мест Великих творцов. Так что теперь дерево Дружбы растет на земле Толстого, Пушкина, Чайковского и Верди, Шекспира и Гете, Петра1 и Вашингтона, Наполеона и Неру, Моцарта и Бетховена….

Можно составить большую книгу из высказываний о дереве Дружбы поэтов, писателей, музыкантов, артистов, военных, космонавтов, политиков и государственных деятелей. Каждый из них воспринял дерево Дружбы по-своему, но все едины в одном — служит оно прекрасному делу… Вот строчки, переведенные из американского журнала “Таймс”: «Разные народы создают разные чудеса. Одни поражают воображение гигантскими стройками, другие — удивительной техникой, компьютерами и роботами, третьи- космическими проектами; русские потрясли мир и стройками, и космическими аппаратами, и роботами, которые исследовали Венеру, Марс и Луну. Мало кто знает еще об одном чуде, выращенным в одном из садов Черноморья. Да, это дерево, но его нельзя сравнивать с любимой американскими туристами секвойей, в дупле которой разместилась лавочка с сувенирами, не сравнима она и с той яблоней, из-за плода которой, Адам и Ева были изгнаны из рая, это не то растение, с которого был собран урожай плодов раздора. Ни в одной сказке, ни в одном из мифов или легенд не упоминается плоды, которые бы сделали людей друзьями. Видимо, древние сказители считали это настолько фантастичным, что о подобном дереве не решались даже упоминать. Ну, а в Сочи — красивом русском курорте на Черном море — вырастили такое дерево. И люди многих стран мира побывали под его сенью”…
Хорошо сказано — неправда ли?
Век противостояния идей.
Мучительные поиски доверья.
Как странно: в эту пору для людей
Особый смысл приобрели деревья.
Теперь теория такая есть,
Что дерево и чувствует и мыслит,
Она совсем не вздорна, коль учесть,
Что может и машина жизнь исчислить
Объединить, свести в одну семью
Деревья и людей давно бы надо,
Перед Волшебным деревом стою
На горном склоне опытного сада…
Перевернув ботанику вверх дном,
Его природе дружба подарила.
Породнены на дереве одном
Лимоны, апельсины, мандарины.
Сто сорок стран — по веточке — привив,
Они руками всех оттенков кожи
Взрастили цитрус дружбы и любви,
На мир — каким он должен стать — похожий.
Под ним чилиец разжимает горсть,
Свою печаль подмешивает в почву
И сыплет краснозем индийский гость,
Как свежий срез всего земного шара.
Планету нашу, как прекрасный плод,
Я видел в беспокойной кругосветке,
Дарю вам сердце! Пусть его привьет
Садовник к этой цитрусовой ветке!
Совсем недавно я встретил в музее дерева Дружбы девочку — инвалида в коляске. Ее привезла на курорт из Чернобыля мать. Им понравилось в музее все, а когда они узнали, что в экспозиции музея — только подарки дереву Дружбы, решили сделать свой подарок-маленькую иконку с изображением Иисуса Христа с книгой в руках. Иконка эта была старинная, написана, видно, хорошим мастером. Мне показалось, Иисус с иконы как бы наблюдает за мной, куда бы я не отошел, он смотрит прямо в мои глаза открытым, приветливым взглядом и будто что-то хочет сказать…Нет, нет- он не просил покаяния; в широко открытых его глазах не было осуждающего упрека, он будто бы просил прочитать слова в книге, что была в его руках. В книге было написано: ”ЗАПОВЕДЬ НОВУЮ ДАЮ ВАМ: ДА ЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА!”
Любить друг друга, жить в мире и согласии — это как раз то, чего нам всем сейчас не достает. А ведь это так просто понять, потому как для всех нас- и для американцев, и для арабов, для украинцев и русских, для китайцев и папуасов, для французов и немцев — для всех, всех людей МАТЬ-ЗЕМЛЯ одна. Вот поэтому сочинское дерево Дружбы, созданное замечательным человеком Федором Михайловичем Зориным, можно назвать ХРАМОМ, где исполняется Главная Заповедь Сына Человеческого.

Юрий Александров

Рубрика: Творчество авторов | Метки: | Оставить комментарий